— Ты всегда ведь доводил то, за что брался, до конца, — она поцеловала мои руки, — почему думаешь, что не сможешь в этот раз?

Я задумался, и наклонившись поцеловал её в щёку.

— Поскольку это будет наверно самое сложное из того, что я делал.

— Я поговорю с Энрике, — из её глаз скатилась слезинка, она всегда была такой впечатлительной, — буду драться за тебя словно раненая львица, если кто-то будет против этой стройки, но можешь взяться за этот проект? У меня нет и тени сомнения, что ты единственный, кто может сделать что-то действительно прекрасное. Как твоя «Елена» например. Вспомни сколько было пересудов, споров и недоверия со всех сторон, но ты стоял на своём, не сворачивая от задуманного. И что в итоге? Ты герой Венеции, а где все эти болтуны и сплетники?

Я задумался, приятно было конечно слышать от неё эти слова, ведь эта стройка не принесёт мне ровным счётом ничего. Просто ноль. Зато я потрачу много своих сил и энергии, не говоря уже о деньгах. Новый корабль виделся более реальной целью, несмотря на трудности при постройке.

— Витале! Молю! — она встревоженно посмотрела на меня, видя, что я сильно колеблюсь.

— Хорошо, ваша настойчивость графиня, смела все преграды, — улыбнулся я, видя её радость.

— Тогда вечером поговорим с отцом.

— Конечно! Спасибо дорогой! — она трижды поцеловала меня в щёки.

— Кстати, что-то случилось? — поинтересовался я у неё, — обычно в это время ты занята, и не заходишь ко мне.

— Хотела поблагодарить тебя, — она легко улыбнулась, — лекарства, что ты привёз, действительно помогают. Энрико перестал жаловаться на головные боли, и хотя зрение пока не восстанавливается, но всё равно он чувствует себя намного лучше.

— Надеюсь, лекарства хотя бы частично вернут ему зрение, — я покачал головой, — это лучшее, что мы с тобой можем найти сейчас в мире. Китайцы очень далеко продвинулись во всём, в том числе и в медицине, так что думаю, что если не помогут они, вряд ли ещё кто-то способен излечить это болезнь.

— Дай-то бог сынок, — загрустила она, и поцеловав меня напоследок, покинула комнату.

***

— Энрико! — тон матушки за ужином, не позволил ему сбежать из-за стола, когда я объявил, что хочу купить у города землю. Он, зная, чем чреваты мои задумки, попытался сбежать, но был остановлен серьёзным голосом жены. Пришлось ему опуститься на стул и тяжело вздохнув, сказать:

— Какая земля тебя интересует?

— Вот здесь, — я достал от руки нарисованную карту города и ткнул в район острова Дорсодуро, на самом входе в Большой канал из Венецианской лагуны, — и места мне нужно будет вот столько.

Глаза Энрико едва не выпали на стол.

— Зачем тебе столько? И главное там уже живут люди! Даже если город выделит тебе место, как ты их собрался выселять? Это будет бунт!

— Буду строить собор, — просто ответил я, вызвав у него шквал эмоций. Он сначала открыл рот, чтобы что-то сказать резкое, затем закрыл его и покачал головой.

— Хорошо, не буду брать просто сложности строительства, думаю ты и так об этом прекрасно осведомлён, но нельзя построить собор без разрешения Папы.

— Дорогой, не считай сына глупым, — вмешалась в разговор мама, — все сложности он мне уже озвучил, он сам об этом прекрасно осведомлён.

— Даже если он даст разрешение и совет города поддержит моё предложение, — он покачал головой, — что вряд ли. Что делать с людьми, которые там уже живут?

— Большинству выплачу деньги на переезд, — я пожал плечами, — а когда основная масса уедет, поскольку церковь мне поможет в этом, у оставшихся наглецов или жуликов, которые захотят получить больше, внезапно случатся пожары.

Он покачал головой.

— Это невозможно Витале, я обычно с пониманием отношусь к твоим проектам, но этот просто невозможно осуществить. Прости.

Вскинувшуюся супругу, он остановил твёрдым жестом руки. И тут уже набычился я.

— Если я привезу разрешение от Папы, и получу голоса в совете города, ты выдвинешь предложение о разрешении строительства?

— Если эти два невозможных события случаться, то да, обещаю, — он покачал головой, — но этого не произойдёт, даю слово.

— Хорошо, мне всегда нравились уверенные в своей правоте люди, — обрадовался я, — тогда мы можем легко поспорить, что если я начну строительство собора несмотря ни на что, ты поддержишь меня во всём до конца его строительства, а если ничего не получится, я выделю в бюджет города сто тысяч шиллингов. Идёт?

Он легко подал мне руку, а гордая мной мама, разбила наш спор.

***

Утром следующего дня, я появился в доме Бадоэр, у весьма озабоченного делами сеньора Франческо, и поинтересовался у него, где можно взять двести-триста тысяч стволов лиственницы.

— Дешевле у русичей, но проще, правда и дороже у скандинавов, — ответил он, и только после этого до него дошло количество, — так погоди. Сколько ты сказал стволов?

— Не знаю точно, но около двухсот или трёхсот тысяч, — послушно повторил я.