Шрифт:
– Смотрите, вот он! – Лёха поднялся с корточек и градусов на сорок, как лыжник-прыгун с трамплина, наклонился вперёд.
«Почему он не падает?» – предательски заработала голова у Семёна, и воздух сразу стал жижеть.
– Я не вижу, – не проговорил, почти проплакал он.
– Смотри за горизонт, – прошептала Катя, – нет, лучше выше кончика носа…
Семён растерялся – перед ним была только красавица Ока, судорожно начал менять фокус – и за горизонт, и выше кончика носа – ничего! Вспомнил, как учили его смотреть на картинки–обманки, где из ровного узорчатого фона проявлялись и оживали объёмные фигуры предметов, также размежил глаза и… увидел! Три паруса уходили по Оке в сторону Коломны, не уменьшаясь при этом, а, наоборот, увеличиваясь.
Лёха вошёл в свой чёлн и поплыл следом, с каждым гребком – так показалось Семёну – тоже становясь, вопреки оптике и геометрии, все больше и великанистей…
Сновидения
—Выпейте покуда, на дорогу!– сказал он
О.Генри, «Короли и капуста»
Кто смел, кто смел положить ко мне эту записку? – набросился на него Потёмкин, тряся в руке небольшой лист синей почтовой бумаги.
М. Волконский «Два мага»
– Что это вы все уснули? Вроде и не совсем, чтоб… – Семёну было немного неловко перед Катей за команду, за себя, что как-то незаметно выпал из коллектива, а сам коллектив выглядел сейчас таким наивно-детским, что ничего не оставалось, как принять на себя роль старшего воспитателя.
Виночерпий, к которому он обращался, пожал плечами.
– Выпили немного. А какое уже число?
Всем, хоть изредка пьющим от души, известны после пьяного пробуждения ощущения «завтрашнего дня». То есть ты через два часа после ударного возлияния вдруг просыпаешься, видишь за окном рассвет и начинаешь под издевательское удивление домочадцев судорожно собираться на работу. Потом начинаешь что-то соображать, смотришь на часы, в окно и убеждаешься, наконец, что это не утро, а всё ещё вечер. Того же дня. Откуда натекает время в пьяную голову?
– Так… – Семёну это состояние было знакомо. – Число то же, что и в обед.
– Да ну? – неподдельно удивился Виночерпий, – а гроза была сегодня или… вчера?
– Гроза ещё только собирается. Расскажи, расскажи, как это вы так быстро?
Катя тем временем наводила порядок на столе-катушке, но при этом слушала с нескрываемым интересом, на каждую реплику слегка нахмуриваясь, словно не сны пересказывали пьяные сновидцы, а загадывали головоломные загадки – и ей в том числе.
– Собирались поехать за девчонками в ГИГХС, – начал вспоминать Поручик, – в машину уже сели, но…
– Решили для разгону?
– Вот-вот-вот! Виночерпий разве так просто отпустит?
– Пути бы не было! – Все ритуалы, а уж особенно связанные с деловым отъездом, Виночерпий знал и строго соблюдал.
– А так был… – недовольно буркнул Африка
– Ну и выпили
«Понятное дело, – думал Семён, – настоящая пьянка начинается со стременной».
Дальше вспоминать начали все наперебой:
– Правильно, потом ещё выпили.
– Потом спели.
– Потом обнялись и ещё выпили.
– Потом как шандарахнет!
– С ясного неба!
– И тут Аркадий кричит: «Смотрите, корабль!»
– Я ещё отмахнулся, мол, их тут, на Оке, как «жигулей» на улице Горького.
– Поперёк реки и прямо на нас!
– Десять метров до бакена не дошёл, думаю, сейчас и бакен, и Лёху на берегу протаранит. Кэп уже кричать «Ур-ра!» начал, думал за нами…
– А корабль возьми и – фьють… Фугитивный оказался голландец.
– Улетел?
– Исчез.
– Исчез? Так может это был «Элдридж»? – подал голос Николаич, присоединившийся к тому застолью, видимо, уже после корабля.
– Хуэлдридж… с парусами?
– Ну, не сам «Элдридж», а как «Элдридж»… или как самолет Бартини.
– Какого ещё Бартини?
– Авиаконструктор Роберт Бартини, учитель Королёва. Он в 52-м году разработал проект тяжелого дальнего сверхзвукового самолета.
– Что-то мы такого не видели.
– Так он же невидимый.
– И неслышимый? Мы ведь про него и не слышали.
– Вот тут-то я вспомнил, – перебил всех Поручик, перебил и сделал паузу, пытаясь сейчас вспомнить, как это он, изрядно уже впавший в общефизиологическое забытьё, вспомнил то, чего никогда и не знал, – и тут я вспомнил: сегодня же день Черноморского флота! 205 лет.
– Ага, и произвёл себя из поручиков сразу в адмиралы… – Аркадий считал такой карьерный взлёт неоправданным, – не по-честности… как там тебя звали?
– Клокачёв, Федот, – не скрывал гордости Поручик.
– Хоть и не тот, а – Федот!
– И заорал: «Вперёд, походным порядком в Ахтиарскую бухту!»
– Ну и?
– Разделись и в бухту – бух ты!
– А турки? – не без ехидства спросил Семён.
– Никаких турок не было, спокойно вошли. Но трёпку мы им задали.
– Кому, если их не было?