А вот и братики с Прохором на помощь Нарышкину подоспели! А всю прилегающую территорию и гостевой дом брали под контроль моряки.

Тут уже ситуация кардинально поменялась — генерал обессиленно упал на клумбу с цветами, в калитке проступил силуэт Кузьмина, фурией в ночнушке занялся воспитатель, оттесняя ее от драгоценного тела банкира, а трое бодигардов мужеского пола кулями свалились на брусчатку в течение пары мгновений после серии ударов Николая с Александром, которые тут же переключили свое пристальное внимание на основную цель. Господин Церинген, прижимавший к себе одной рукой ноутбук, надо отдать ему должное, продержался дольше своих мальчиков, стоически терпя удары, но после особенно удачного прямого Саши «в душу» захрипел и упал на колени, а Коля, нырнувший «рыбкой», в полете подхватил выроненный швейцарцем драгоценный девайс.

— Чуть руку не отбил! — Александр пнул банкира по ребрам, отчего тот завалился набок, а молодой человек добавил на английском: — Убью, кабана швейцарского!

И действительно, хоть кожа кабана не такая и крепкая, но некий ассоциативный ряд наш Зоркий выстроил правильно — доспех Церингена, как и остальных швейцарцев, был очень толстым и плотным, но вот его качественный состав оставлял желать лучшего, как, например, у тех же самых Романовых, Гогенцоллернов и Виндзоров. Хотя швейцарцам за глаза хватало и такого, и наши валявшиеся по всему патио дипломаты тому яркий пример…

— Ведите себя прилично, господин Зоркий, — Прохор как раз застегивал браслеты на своей бесчувственной противнице. — Господа, будьте так добры…

И моряки оперативно занялись тем же самым с другими тремя бодигардами, а потом приступили к приведению в чувство «дипкурьеров». Под присмотром воспитателя окольцевали и банкира, посадили его, а Прохор глянул в мою сторону:

— Как наши успехи, Камень?

— Пока никак, Зверь. Будем работать.

— Время, Камень, время! — воспитатель был недоволен. — Господин Иванов, где ты есть?

— Туточки я, — подошел Кузьмин. — Держу под контролем окружающую обстановку. Пока норма.

Колдун не лукавил — там, куда хватало моего внутреннего взора, никаких особых волнений не наблюдалось. Исключение составляли лишь французские агенты спецслужб, облики которых мое подсознание равнодушно продолжало фиксировать в качестве легкого внешнего раздражителя.

Воспитатель же кивнул и буркнул Кузьмину:

— Завязывай с соседями, Иванов, и приступай к допросу клиента.

— С этим будут проблемы, Зверь. А я предупреждал…

— Разговорчики! Делай что хочешь, но клиент должен максимум через две минуты у тебя заливаться соловьем!

— Постараюсь…

— Не надо стараться, Иванов, надо делать! Вы, оба-двое, — Прохор поднял глаза на Николая с Александром, — следите за господином банкиром.

— Есть…

— И дайте уже сюда эту коробку с микросхемами! — заводился воспитатель все сильнее. — Камень, помоги господину Иванову в его безуспешном начинании.

— Есть, — и я повернулся к сестрам, взиравшим на все происходящее с огромным интересом: — Вон там встаньте, и ни во что не вмешивайтесь.

Сам же, продолжая находиться на темпе, вновь попытался настроиться на теперь уже единственное сознание побитого банкира. Теперь я мог его с трудом, но погасить, хотя в этом уже не было необходимости, а вот проникнуть внутрь разума Церингена не получалось…

— Сядь, Камень, — рука Вани-Колдуна легла мне на плечо, я вздохнул и подчинился приказу. — Слушай меня внимательно и попытайся не сопротивляться… Сейчас ты расслабишься, постараешься ни о чем не думать и позволишь мне воспользоваться частью твоего сознания и силы… — Я почувствовал, как Иван тянется ко мне и попытался впустить его в себя. — Вместе мы станем гораздо сильнее… Ты познаешь, что такое Круг… Ощутишь всю мощь объединенного сознания… Молодец… Не сопротивляйся… Не думай, просто будь… Просто будь… Еще немного… Еще…

Голос Колдуна становился все глубже, насыщеннее и скоро занял всю вселенную по имени Алексей Романов…

Ослепительная вспышка!!!

И приходящее на уровне ощущений понимание, как именно работает Круг!

Но понимание не мое… чужое… Ванино… Нет, все-таки теперь уже мое!

Удар по сознанию от начавшей поступать огромными пластами лавины применимой в сложившейся ситуации специфической информации был так велик, что мне подурнело — подсознание просто не успевало обрабатывать информацию о не поддающемся исчислению количестве обликов, об их текущем состоянии, потенциале, опасности конкретно для меня и вариантах их дальнейшего использования в собственных целях.

Кое-как отстранившись от всего этого, как сделал пару недель назад в Москве при поисках покойной гниды Бирюкова, чтоб ему в аду сковородка без антипригарного покрытия досталась, я сосредоточился на вилле — все оставалось так же, как и было до вхождения в это состояние, только информация стала… более объемной и развернутой, чем когда-либо до этого. Подсознание уже послушно подсказывало вариант решения проблемы с господином Церингеном, предлагая действовать на сознание банкира через настройку на его доспех, как я делал во время правила.