— Докладывай.

Прохор достаточно развёрнуто описал все события, постаравшись представить Нарышкина с его «дипкурьерами» и Ваню Кузьмина чуть ли не героями, предотвратившими полный срыв операции, а подчинённых Варушкина и самого адмирала ни в чем не повинными жертвами низкой подставы со стороны французов. О своем участии воспитатель обмолвился лишь парой слов, а вот наши с братьями действия императору расписал не жалея красок.

— Что с Машей и Варей, Прошка? — довольно-таки спокойным тоном поинтересовался царственный дед.

— Всё хорошо, государь, девушки проявили себя только с лучшей стороны.

— Понятно, — буркнул дед. — Теперь же перейдём к частностям. Результаты операции признаю удовлетворительными, но только благодаря вмешательству господ Романовых, которые фактически в одиночку проделали всю основную работу, — его голос становился все жёстче, а мы начали потихоньку принимать стойку «смирно». — Прохор, ты же опытный вояка! Как ты, являясь фактически непосредственным руководителем операций, отдал на откуп Варушкину всю предварительную подготовку? Ещё и французам доверился! И не проверил за ними! — рычание в динамике становилось все отчётливее. — Прохор, вы же с Варушкиным старые и опытные псы войны! Что, не могли заранее десант высадить и проследить за швейцарцами ещё по разу, а не доверять своим этим новомодным электронным штучкам? Как дети малые, попались на элементарные растяжки! Прошка, добавляю тебе к уже назначенному ранее наказанию еще пять суток ареста!

— Есть пять суток ареста, государь!

— Варушкин, где ты есть?

— Я здесь, государь, — вытянувшись, гаркнул адмирал.

— Ещё одна такая оплошность, я с тебя лично погоны сорву! А пока объявляю тебе предупреждение о неполном служебном соответствии.

— Есть, государь! — продолжал тянуться адмирал.

— Идём дальше. Лёшка Нарышкин, голос подай, паршивец!

— Я здесь, государь, — плечи еле стоящего на ногах генерала отчётливо опустились, а сам он как-то сгорбился.

— Ты куда полез, шельмец? — орал дед. — Геройски сдохнуть решил? Ты забыл, какие именно задачи перед тобой вышестоящее командование поставило? И сколько из них ты решил?

— Государь, цели могли уйти… — вздохнул Нарышкин.

— И хрен бы с ними! Ты империи не на поле боя нужен, у нас соответствующих специалистов навалом, ты нам на европейских скользких паркетах необходим! Здоровый, румяный и, что самое характерное, с целыми конечностями и презентабельной мордой лица! Короче, ситуация с тобой будет аналогичной ситуации с адмиралом, а именно — предупреждение о неполном служебном соответствии. Плюс к этому, Лёшка, я сегодня же отзвонюсь твоему отцу и опишу ему, чем именно ты у нас в Европах занимаешься.

— Да, государь… — вздохнул Нарышкин.

— Идём дальше, — уже спокойнее продолжил царственный дед. — Теперь пройдемся по положительным персонажам. Нарышкин, трём твоим подчинённым, которые хоть и не сумели остановить бегство швейцарцев, но сумели их задержать до подхода основных сил, передай мою личную благодарность и распорядись, чтобы эту благодарность ваши кадровики отразили в личных делах бойцов.

— Будет исполнено, государь, — генерал заметно оживился и даже позволил себе улыбнуться.

— Кузьмин, слышишь меня?

— Кузьмин в другой каюте, государь, приходит в себя, — ответил за колдуна Прохор.

— Ничего страшного, пусть отдыхает. А ты, Прохор, передай Ванюше, что я очень доволен его профессиональными действиями. Это же он первый сориентировался в непростой ситуации и не допустил паники среди соседей швейцарцев, а потом помог Алексею вытащить из паскудника-банкира всю нужную информацию?

— Так точно, государь.

— Пусть крутит очередную дырку под орден. Ну и денежная премия с меня.

— Уверен, государь, Иван будет…

— И я уверен, — прервал дед ответную благодарственную речь Прохора. — Теперь по французам. Людовику свое недовольство этой подставой с растяжками я выскажу сегодня днём, но будет неправильно, если мы не донесем до непосредственных исполнителей простую мысль, что подобным образом с нами даже по высочайшему приказу поступать никак не следует. Алексей Александрович, ты меня слышишь?

— Да, государь, — отозвался я.

— Решение этой задачи возлагаю на тебя.

— Особые пожелания будут, государь? — не удержался от ухмылки я. — Поломанные конечности, гнев, публичное аутодафе с отрыванием голов?

— На твое усмотрение, внучок, — отчётливо хохотнул дед. — Уверен, ты сумеешь в полной мере донести до лягушатников нужную мысль. А теперь предлагаю закончить наше совещание, господа, у телефона попрошу остаться великих князей и Прохора Петровича.

Когда за генералом и адмиралом закрылась дверь, к нашей беседе «с той стороны» присоединились царственная бабушка и мой отец, буквально потребовавшие с Прохора, а потом и с меня, подробный отчёт о поведении во время операции Марии и Варвары. Теперь становилось понятно, почему доклад о проведённой акции принимал не цесаревич, а сам государь.