– Эта выходка вполне в духе Натана, и как я сразу не догадался проверить ДНК останков. Ты готова вернуть … эту свою семью? – Эйдан окинул меня критичным пронзительным взглядом, наконец, отпустив мои плечи. И было в этом взгляде что-то колючее, оскорблённое, он так и не принял версию моей запутанности во сне и реальности.

– Не думаю, что когда-нибудь смогу понять и простить этот его идиотский поступок. Не хочу ни видеть его, ни считаться его женой, – произнесла я в ответ. – Поэтому во мне и засело огромное желание – никогда больше не слышать фамилии Прайс. Прощай … Эйдан, – моя внутренняя опустошенность спасала меня от неконтролируемой слезоточивости. Но позже, я ещё обязательно наревусь по этому поводу.

Я запомню эту сцену – прекрасный, недосягаемый, внутренне раздавленный мужчина. Могло бы быть многое, но это не моя история.

Покачав головой, Эйдан притянул меня обратно к себе, и мы начали целоваться, будто в последний раз перед смертью. Я с такой силой прижимала к себе его голову, зарывшись пальцами в эти волосы, что он начал стонать от боли.

– Я люблю тебя Эйдан, очень сильно люблю, ты моё пугающее помешательство, – выдохнула я. – Но это не может больше продолжаться. Это только выстраивает стену не разрешаемых проблем. Это только снова кого-то убьет! Лучше я оставлю тебя, чем потеряю по-настоящему.

Вопреки моим опасениям, не сказав ни слова – он сделал шаг назад, провожая меня взглядом до дверей. Самый загадочный и потрясающий мужчина на свете, стоял и просто смотрел мне вслед, и он точно знал, что у меня чуть не остановилось сердце.

Я вернулась домой раздвоенной и полумёртвой – вначале плелось моё тело, сзади плелась моя душа. Настолько плохо было впервые, худшее из этого было то, что я всё ещё могла анализировать. Думать не хотелось, а мысли всё лезли и лезли. На попытку Эмили заговорить со мной я лишь устало покачала головой.

– Ты себя неважно чувствуешь девочка моя?

– Это третий худший день в моей жизни, хочется сдохнуть, но не сдыхается, а сил удавиться нет, – потрясая её этими словами, выдавила я. – Прости, мне сейчас нельзя ни с кем общаться. А где Эрик? Его уже отпустили?

Побледнев и кивнув наверх, мама схватилась за телефон, но это было не столь важно, тому кому она собралась звонить всё и так уже было известно.

Мой младший брат после очередного задержания был не в лучшем настроении, но ему было всё же легче чем мне.

– У тебя травка есть? Мне срочно нужно забыться, – проговорила я, сама не узнавая свой голос.

– Совсем тронулась?! – нахмурившись, развёл он руками. – Если б даже была – не дал! Господи Кира, да ты и вправду дерьмово выглядишь.

– Я больше так не могу, – и тут из меня полились слёзы, моя слабость, которой необходимо было выти наружу. Я напугала Эрика и маму, ещё чуть-чуть и мне бы вызвали скорую если бы в дверь не позвонили.

Не знаю, что это было божественное проведение или отрыжка моей нелепой судьбы, но на пороге стоял съёжившийся продрогший мальчишка.

– Мэтью? – удивлённо выдохнула я, стирая остатки слёз со щеки. – А ты что здесь делаешь?

– Хочу посмотреть, как ты держишь слово. Ты говорила, что мы с тобой типа закорешились, и что ты поможешь в любом случае. Так я войду? – с напускной дерзостью бросил он с порога, входя, не дождавшись ответа.

– Да. Мне как раз нужна жилетка, чтобы поплакаться, – захлопнула я дверь, не отвечая на непонимающие взгляды родных.

Мэтт снисходительно хмыкнул, изогнув бровь. Как же он мне напоминал … одного из Прайсов. Рухнув в кресло в гостиной, мальчишка облизал пересохшие губы, взглянув на меня как взрослый, избитый жизнью мужчина:

– Мне хреново Кира.

– Малыш, как я тебя понимаю, – горько хмыкнула я.

– Ничего, прорвёмся, старушка, – заносчиво бросили мне в ответ, и в синих глазах мигнула улыбка.

А мою душу вдруг накрыло невыразимым теплом, и присев на подлокотник кресла я сгребла его в объятья.

– Эй, дружище, да у тебя жар! Мама!!!

И мы с энтузиазмом принялись лечить Мэтта, отпаивая его теплым чаем, втирая бальзам и ставя компрессы, словно это была единственная и главная цель в жизни.

Я так и уснула рядом с парнишкой, всё надеясь дождаться спада температуры невзирая ни на какие уговоры мамы.

Зато утром, на всё произошедшее со мной за последнее время я смогла взглянуть уже совершенно по-другому. Этот мальчик внёс в мою жизнь абсолютно свежую струю. Неспроста были все эти совпадения. Благодаря ему – мне захотелось идти дальше.

– Так что, ты сбежал? – с утра я застала его на кухне, трескающего свежеиспечённое печенье Эмили. – И почему-то пришёл именно ко мне.