Коротко поцеловав Ноа, я быстро ополаскиваюсь и достаю чистую рубашку из сумки, потому что предыдущая вся покрыта спермой.

— Говорил же, сплошной беспорядок. Даже при наличии душа.

— Мне нравится беспорядок. Нравится быть помеченным.

И здравствуй, стояк. Да блядь!

— Не смотри так на меня своими сладкими карими глазками, — говорит Ноа. — У нас нет времени. Пристегнись.

Я плюхаюсь в кресло, откидываю голову и закрываю глаза.

— Ах да, и, Мэтт…?

— М-м-х-мм?

— Добро пожаловать в клуб «Высокая Миля».

Я ухмыляюсь, исполнив мысленно победный танец, когда забиваю тач-даун. Я не из тех парней, которые пляшут в зачетной зоне. Скорее из тех, что трясут кулаком, орут, и на которых наваливаются товарищи по команде. Или… был из тех. Интересно, изменится ли это в новой команде, где будут знать, что я гей. Если я вообще получу контракт.

Ноа бросает на меня вопросительный взгляд, и я говорю:

— Значит, ты признаешь, что минет считается. Получается, я не девственник, так?

Лицо Ноа вытягивается.

— Черт. Ладно, очко в твою пользу.

Глава 8

НОА

Когда водитель паркует машину перед домом, уже довольно поздно, и я готов идти в постель, но не спать.

Минет в самолете лишь слегка снял напряжение. Это был, скорее, аперитив. И теперь я готов к основному блюду. Возможно, нужно сбавить обороты с Мэттом, но ведь у нас же все не по-настоящему? Будем притворяться бойфрендами, которые трахаются.

Мэтт не станет просить меня о большем.

Хотя Арон в самом начале говорил то же самое.

Но зацикливаться на этой мысли нет времени, потому что Мэтт уже достает свою сумку из багажника.

— Для этого есть водитель, — говорю я.

Мэтт фыркает, дает тому чаевые, а затем хватает мой чемодан и катит за собой.

— Боишься, что если сам будешь таскать свои вещи, мозоли появятся?

— Это его работа.

— Пошли уже, мешок с деньгами, показывай свой особняк. В прошлый раз я его плохо рассмотрел.

Так и было. В ночь, когда мы встретились, Мэтт был здесь, но в то же время, не был. Он тогда находился в режиме враждебной самозащиты.

— Это не особняк, всего лишь небольшой таунхаус с четырьмя спальнями. — Угу, стоимостью около шести миллионов долларов. Но не будем об этом. — А одна из комнат такая маленькая, что двуспальная кровать еле помещается.

— Ох уж эти тяготы жизни, — с сарказмом выдает Мэтт.

Стискиваю зубы. Разве я виноват, что родился в богатой семье, что дед оставил мне особняк на Манхэттене после смерти, и что отношения в нашей семье — сплошной бардак? Мой дед-расист практически отрекся от моего отца, когда мама забеременела, но по какой-то причине никогда не вымещал гнев на мне, своем внуке-полукровке. Наоборот, даже баловал. Я часто задаюсь вопросом, завещал бы он мне отцовскую долю наследства, если бы знал, что я гей. Этот дом я унаследовал еще до того, как стал достаточно взрослым, чтобы иметь право голосовать.

Понимаю, почему Мэтт осуждает, что шофер носит мои чемоданы, но это и правда часть его работы. И это моя жизнь, с самого рождения. На уровне рефлекса. Конечно, не стоит говорить такие вещи парню, едва избежавшему жизни в трейлерном парке.

Когда мы подходим к крыльцу, я смотрю на всё глазами Мэтта и съеживаюсь. Я стараюсь не быть козлом с теми, кто работает на нашу семью, но, возможно, недостаточно показываю, насколько ценю их труд.

— Ты наверно прикалываешься, — бормочет Мэтт, уставившись на дом.

— Окей, окей, я богатый сноб. Отлично. Скажи это.

Мэтт трясет головой.

— Даже не думал говорить такое. Это место прекрасно. Мечта архитектора. — Он дотрагивается до лепного карниза, опоясывающего входную дверь.

— Увлекаешься архитектурой? — подкалываю я.

— Не. Хотя всегда интересовался. Отец сказал, что я должен получить какую-нибудь несложную степень, вроде управления бизнесом, чтобы сосредоточиться на футболе. Если бы я сумел противостоять этому человеку, возможно, стал бы архитектором.

Да, нелегко.

— Но я думал, ты рожден для футбола.

— Нет, я рожден геем. Футбол стал моим спасением в детстве. Довольно иронично, если подумать. Если бы не футбол, я мог бы открыться еще в колледже и перетрахать всех квиров Олмстеда. Вместо этого моя жизнь состояла только из протеиновых коктейлей, тренировок и случайных отсосов. Причем с Мэддоксом всю работу делал я, потому что был ссыклом, чтобы попросить его вернуть услугу.

— Он даже не предлагал? — Ушам своим не верю. — Вот мудак.