Его отвели на площадь, где со всех сторон стояли высокие добротные дома из толстых брёвен, с резными ставнями и коньками на крышах. Посреди площади был сколочен помост, а на нём стояла колода. По помосту прогуливался, словно сошедший с картинки мужик в красной рубахе с огромным топором.

Кирилл поднялся на помост и остановился. Народу смотреть на казнь пришло немного, и большинство смотрели на него с некоторым сочувствием. Но вскоре появился княжич Боян на белом коне с шёлковой гривой и курчавым хвостом и подал знак. Кирилла поставили на колени возле колоды, и тут на площадь выскочил какой-то мальчишка в синем кафтанчике и радостно закричал:

— Княгиня Млада и князь Ясноок едут!

Народ повеселел, а Боян нахмурился.

— Продолжай, — крикнул он палачу и, развернув коня, умчался, видимо, встречать сестру.

Палач подошёл к Кириллу, но тут на помост взобрался воевода Ворон.

— Не торопись, Демид, — проговорил он. — Отрубишь, обратно не приставишь.

— То верно, брат Ворон — рассудительно кивнул тот. — Но сам знаешь: с Бояном шутки плохи. Велел продолжать — надо продолжать.

— Верно. А как ты ему за раз голову снесёшь, если у тебя топор тупой?

Демид посмотрел на сверкающее лезвие топора и почесал затылок.

— И то верно, воевода. Совсем затупился топор. Не серчай, парень, подточить надо. Тебе же польза будет.

— Ничего, ничего, — закивал Кирилл. — Я не тороплюсь. Точите сколько надо!

Демид отошёл на другой край помоста и принялся точить топор. Делал он это сосредоточенно и не торопясь, нашёптывая что-то, то ли прибаутки, то ли дедовский заговор. Ворон отошёл в другую сторону и напряжённо вглядывался туда, куда умчался княжич на своём белом коне. И как только всадники появились оттуда, спрыгнул и скрылся в толпе.

Демид не торопясь, вразвалочку подошёл к колоде, взял свободной рукой Кирилла за шею, пригнул её вниз, потом в обе руки взял топор, занёс его над головой. Толпа испуганно ахнула. Но он снова опустил его и чуть подвинул голову Кирилла к краю. И снова, не торопясь, поднял топор.

— Стой! — раздался резкий женский голос. — Что здесь такое?

— Шпиона раймонитского поймали, — ответил Боян. — Казним.

Кирилл приподнял голову и увидел возле помоста трёх всадников. Бояна он уже знал, а рядом с ним на таком же ладном коне сидела удивительной красоты женщина с русыми косами, в богатой одежде и сурово смотрела на него. Рядом с ней тоже высокий и статный сидел рыжий красавец с густыми волосами, украшенными косичками и кудрявой бородой. По васильковой рубашке и синему плащу Кирилл узнал Ясноока. Тот, видно, понимал, как рыжим идут эти цвета.

— Ты шпион, молодец? — прямо спросил он.

— Нет, я стрелок с баркентины. Меня раймониты похитили, — ответил Кирилл.

— Врёт, — махнула рукой княгиня. — Они совсем другого похитили. Этого — казнить.

— Постой! — возразил Ясноок. — А, может, они ещё кого умыкнули? Что мы знаем? Когда того-то украли? Позавчера? А тебя когда?

— Давно, в другом конце галактики. Баркентина, наверно, за мной и прилетела.

— Ну! — Ясноок посмотрел на жену. — Чего зря кровь лить? Выяснить надо. Давай гонца отправим. Спросим у них, не теряли ли ещё кого.

— Ты наши порядки знаешь! — Млада гневно сверкнула глазами. — Мы с землянами дел не имеем.

— Казнить не дам! — взревел Ясноок, но больше для острастки, чем от злости.

— Ладно, — пожала плечами княгиня. — Пусть священная птица решит. У Гамаюна и спросим, правду он говорит или врёт!

Ясноок мрачно взглянул на жену и махнул рукой. Видать, крыть ему было нечем, хоть и такое решение ему не нравилось.

Что это за Гамаюн, с которым ему предстояло встретиться, Кирилл не знал, но по реакции Ясноока, а ещё больше — Бояна, украдкой усмехнувшегося в пшеничные усы, он понял, что встреча эта не предвещает ему ничего хорошего. Где-то в памяти крутилось что-то про птицу вещую из школьной программы, но при этом доподлинно было известно, что птица эта — существо фантастическое, как и прочие фениксы, алконосты, сирины и жар-птицы.

Пока он размышлял на эту тему, на помост поднялись стражники и свели его вниз. Далее выстроилась процессия, которая, не спеша, двинулась по улицам Камень-города. Впереди ехали княгиня с супругом и княжичем, следом стражники вели Кирилла, а замыкала процессию толпа горожан, которым интересно было узнать, чем кончится для него это испытание.

Кирилл шёл, разглядывая добротные красивые дома с разрисованными и резными ставнями и крылечками. Мимо него проходили люди в красивой домотканой одежде. Город был уютным и чистым, похожим на идеализированную иллюстрацию из книжки о старинных славянских городах. Ни тебе луж с купающимися в них свиньями, ни навозных куч с кружащимися над ними мухами, ни нищих на углах, просящих милостыню.

Пройдя по городу, процессия приблизилась к высокому частоколу, в котором были устроены массивные ворота. Один из стражников постучал, а княгиня со своими спутниками терпеливо ждала, пока кто-то на той стороне откроет засов и распахнёт перед ней ворота. Произошло это не скоро, а когда створки ворот, наконец, раскрылись, за ними оказался тот самый старик в длинной рубахе, что ночью колол Кириллу руку серебряным кинжалом.

— Здравствуй, отец Ставр и братия твои, — не сходя с коня, поклонилась Млада. — Сей гость незваный приговорён мною к испытанию птицей вещей.