— Все мы время от времени прячемся за масками Ева. Разве нет? — взглянул он на неё искоса, будто обличая в обмане.

— Да. … Но я хочу поспорить с тобой на счёт любви.

— Поспорь, — улыбнулся Адам, и в который раз за последние десять минут у Евы отвисла челюсть. Она впервые видела на его лице такую улыбку. Милую, снисходительную. У неё даже возникло желание сфотографировать это паронормальное явление.

— Хорошо, возьмём конкретно твой случай, — тряхнула головой девушка, загоревшись идеей спора. — Твоё чувство к сыну. Ведь это тоже форма любви. Неужели ты хочешь сказать, что любовь к Нику сделала твою жизнь несчастной? Возможно в прошлом, кто-то разбил тебе сердце, и это оставило тяжелые последствия, почти все люди сталкиваются с трагедией любви. Но как же тогда родительские чувства?

Адам улыбнулся снова, но уже более жестче:

— Не знаю, к счастью или к сожалению, но я не все люди, с подобной трагедией разбитого сердца в своей жизни я не сталкивался. И наш сын единственный, к кому я действительно испытываю это чувство. Я не говорю, что из-за этого я несчастен. Я ни капли не жалею, что в тот раз переспал с тобой, и что у меня родился ребёнок. Но это чувство делает родителей уязвимыми, беспокойными. Любовь к своему чаду заставляет постоянно зависеть от этого и переживать.

— Господи, я знала, что ты невероятно сложный человек, но ты оказался ещё сложнее, чем можно себе представить, — протянула Ева. — Поэтому ты ни с кем не встречаешься? Из-за маниакального страха заразиться болью? Как бы ты не хотел скрыть свою личную жизнь, твоя персона всё равно обрастает сплетнями Адам. И даже я не скажу точно, гей ты, натурал или маньяк.

Сухо рассмеявшись, Адам вдруг резко до боли сжал её руку, не позволив ей вырваться:

— Тут ты права — ты даже близко себе не можешь представить насколько я сложный. Но я не гей Ева! Я предпочёл бы сексуальные отношения с женщиной, но…

— Я так и знала, что во всём этом скрывается жирное «но». И я не уверена, что хочу это знать Адам, — рука, которую он так крепко держал, уже начала неметь, отнимаясь по локоть. Его прикосновения имели на неё какое-то убийственное воздействие.

— Пожалуй, тебе стоит знать об этом, — в его голосе зазвучали привычные стальные повелевающие нотки. — Как бы тебе объяснить простым языком, потому что если я назову тебе диагноз — он вряд ли тебе что-то пояснит, — держа её за руку, Адам продолжал смотреть ей прямо в глаза, создавая ей ощущение контрастного душа. Она не могла ни отнять от него руки, ни отвести глаз.

 — Возьмём импотента. Кто это такой? Тот кто хочет, но не может. В моём случае всё наоборот — я могу, но не хочу. Вернее … желание заняться любовью у меня возникает, но только лишь с определёнными женщинами с редким набором качеств, которые в моей жизни встречаются не так часто, потому что я перфекционист, у меня слишком завышенные требования буквально ко всему. Разбудить во мне интерес по загадочным причинам невероятно сложно, совпадения минимальны. Например, я могу находиться в комнате полной обнаженных красоток, которые будут откровенно тереться об меня, но я останусь к этому эротическому зрелищу совершенно равнодушным. Меня почти каждый день пытаются соблазнять. В основном женщины. Иногда рискуют мужчины. Но за последние пять лет я встретил всего лишь одну девушку, с которой мне захотелось забраться в постель. Что я и сделал, — он смотрел и ждал, когда до неё дойдёт смысл сказанных слов.

— Это я, — Ева закрыла глаза. От такого потрясения у неё потемнело в глазах. — Не нальёшь мне виски? Мне определённо нужно выпить, — пробормотала она.

— Воды, — протянул он ей стакан через минуту. — Я против, чтобы мать моего ребёнка увлекалась алкоголем. Я шокировал тебя Ева? — с иронией поинтересовался Адам. — Снова? Знаешь, эксклюзивно для тебя из меня мог бы получиться исключительно верный и любвеобильный муж.

— Так вот почему ты поцеловал меня вчера. Ты проверял. И как, эрекция отозвалась или твой член уже успел атрофироваться? — раздражительно вскинулась она, понимая, что Эджей был не так уж и не прав на счёт двойного умысла Пирса.

— Я хочу тебя, — непринуждённо ответил Адам. — Твой образ совпадает с моими эксцентричными фантазиями.

— Любить не способен, но зато не прочь удовлетворить свою избирательную физическую потребность. Теперь я начинаю догадываться почему я здесь.

— Ты ни за что не догадаешься об истинной причине, можешь даже не сушить себе мозги Ева. Несмотря на моё влечение к тебе — у меня хватает рассудка не требовать и не выторговывать у тебя секс. Тебе так же не стоит бояться, что я наброшусь на тебя и возьму силой.

— Потому что ты развил в себе сверхъестественный самоконтроль? — съязвила Ева. — Проблема всё равно останется. Теперь я не смогу не думать о ней, глядя на тебя каждый раз.

— Замечательно, — усмехнулся Адам. — Это пока всё, что мне нужно.

— Скажи мне, что ты меня разыгрываешь Адам! — разнервничалась Ева. — Ведь это вполне в твоём стиле! Жестокие дурацкие шутки!

— Но не в моём стиле искренне доверять кому-то, что я только что и сделал Ева, — резанул он её своим холодным тоном. — Я захотел, чтобы ты имела представление обо мне, чтобы увидела с несколько другой стороны. И чтобы имела в виду — если захочешь стать частью нашей с Ником семьи, ты можешь остаться с нами, но уже навсегда, став законной матерью и женой. Думай об этом, каждый раз, когда будешь заниматься любовью с Эджеем.