Квартира Майка почему-то оказалась опечатанной. Правда, на карточке всё ещё оставалось неприлично много денег, можно было приобрести своё собственное жильё. Когда-то Ева мечтала иметь квартиру в Бостоне, высокооплачиваемую работу, а ещё была куча амбиций, но это было … до того, как родился её малыш, до того, как она его потеряла.

Задумавшись на секунду, Ева тряхнула головой, запрещая прошлому ломиться в заколоченную дверь. Она не хотела отступать от своего намеченного принципа — она будет тратить деньги Адама исключительно ради помощи нуждающимся детям.

Ещё можно было конечно снять номер в гостинице, но Ева решила навестить Ванду, а заодно и извиниться перед женщиной, которую глубоко уважала, и которую незаслуженно обидела, впрочем, как и многих тогда.

 «Ну хоть эти двери ещё открыты» — подумала она, когда охранник распахнул ворота, и такси тихо прошуршало к увитому плющом особняку. Но стоило ей переступить порог, как первым делом она … натолкнулась на Эджея.

— Привет. … Вот так неожиданный и приятный сюрприз, — выдохнула Ева. В сердце что-то шевельнулось, защемило, протянулось через всю душу сладкими воспоминаниями увитыми печалью, словно эхо, отозвалось и погасло. Та любовь, которая вспыхнула между ними, уступила место чему-то другому, крепко заняв место лишь в её памяти. Сейчас её чувства к Эджею были скорее тёплыми, дружескими, ноги больше не подкашивались, и голова больше не шла кругом от страсти и нежности.

«Хотя прошло всего лишь каких-то два месяца!» — с горечью промелькнуло у неё в мыслях.

— Могу сказать тоже самое, — улыбнулся Эджей, подходя ближе. — Вот так сюрприз! Я счастлив наконец видеть тебя, Ева, — обнимая её, он нежно поцеловал её в щёку. — Но вот сейчас моя радость поймает гравитацию и я начну тебя ругать.

— А ещё не мешало бы отлупить, — раздался голос Ванды, — Я конечно категорически против насилия, но чисто профилактически, по-матерински я бы тебя отшлёпала. … Здравствуй, блудная дочь, — от её крепких объятий у Евы на глаза навернулись слёзы.

— И я безумно рада вас видеть! Наберусь наглости, возьму и напрошусь к вам в гости с ночёвкой. Пустите? — на секунду в чайно-золотистых глазах девушки промелькнул прежний задор. Но то был лишь короткий миг и снова всё угасло за поволокой грусти.

— Без вопросов, и скорее всего мы запрём тебя, чтобы больше не сбежала. У нас кстати шикарный подвал со всеми удобствами, — настроение Эджея просто трещало по швам от счастья. — Закатим сегодня вечеринку по такому поводу?!

— Будем сдержаннее, — улыбки Евы стали чуть суше, — Для начала я бы хотела извиниться. …Ванда, прости. В том моём состоянии я была слишком резка с тобой, ты этого не заслужила. На самом деле я вам сердечно благодарна за поддержку и веру. Простите, что пропала так надолго и не давала о себе знать.

Эджей узнавал и не узнавал её одновременно. И для него это оказалось больно и страшно одновременно:

— Ты что всё это время скрывалась в каком-нибудь буддистском монастыре? — выдавил Эджей. — Не нужно тут каяться пред нами Ева. Мы всё прекрасно понимаем, хотя блаженство и не наш конёк. Никто на тебя не злится.

— И правда, где ты пропадала? — расположившись в гостиной, Ванда плеснула себе немного виски. Появление Евы с одной стороны взбудоражило, а с другой стороны заставило Ванду нервничать.

— В Ирландии, — снизила плечами Ева. — Кстати, там отличный виски и милейшие люди.

— Любопытный выбор. Ирландия?! — неоднозначно крякнула Ванда. — И чем ты там занималась если не секрет? Надеюсь, не дегустацией в дублинских барах?

— Вовсе нет, — Ева снова пожала плечами, — Мне было над чем поразмыслить, ко всему я ещё и устроилась работать в булочную, познакомилась с кучей интересных людей. Затем кое-как залепила дыру в сердце и почувствовав, что пора возвращаться — вернулась.

— Что ж, время и работа — лучшие шлифовальщики, — философски протянула Ванда. — Боль утраты не пройдёт так скоро, но тот факт, что ты выбираешь жизнь, делает тебя сильнее, мудрее и многогранней. Как говорят: «сломанные кости только крепче». Наверное, это касается и силы духа.

— Мама! Может, не будем затрагивать философские темы? — поморщился Эджей, с выразительным укором взглянув на мать.

— Что у вас новенького? Когда я увижу фильм с твоим участием? — с напускной бравадой, непривычно звонким голосом поинтересовалась Ева, меняя вектор направления разговора.

— Съёмки ещё продолжаются, и … я всё ещё свободен, — как бы невзначай добавил Эджей, борясь с желанием подсесть к ней поближе.

— А «Идрисс» всё ещё наплаву, это я сообщаю тебе как партнёру, — Ванда снова приложилась к стакану, что ужасно не понравилось Еве. В таком поведении её шефини, и как надеялась Ева подруги, скрывался некий весомый подводный камень.

— Партнёра??? — на всякий случай ошарашено переспросила Ева.

— Он … переписал половину моей компании, которую перед этим отобрал, на твоё имя.