Лент подошёл к высоким окнам столовой, как всё в этом доме, претендующим на стиль, на этот раз на ампир, и проследил глазами за серебристыми боками паркующейся у входа Дуси. Отсюда, с высокого второго этажа, машина казалась миниатюрной. Ровно заходит, подумал он, тютелька в тютельку в обозначенное краской парковочное место, а могла бы и два занять, и три, и вообще стать по диагонали, других машин на парковке всё равно не было. Странный всё же Вик человек, слишком организованный для художника. Может, потому что он чернокнижник? Но почему Вик?! Тревога!

– Отец!

Пришлось кричать. У тёмных нет никаких способов связи, кроме общепринятых. Есть руны, такие как на ладони Лента, но они именные и почти не используются, потому что на все случаи жизни всё равно не напасёшься.

Да где его носит?

Если с Виком приехала Анна, отцу нужно лучше сразу вооружиться артефактами вместе с Патриком. И быстро, пока руна Анны не завопила об опасности. Нет, пусть лучше спрячутся оба и отсидятся где-нибудь.

– Роза! Савила!

А вот женщины нужны ему здесь, их многоцветность может пригодиться. Кто знает, когда Анне вздумается открыть мембрану.

Прислуга, ничуть не потревоженная криками гостя, продолжала обустраивать обеденные места, – мало ли какие у кого проблемы, – а Лент никак не мог собрать мысли до кучи. Очень мешало ощущение счастья: сейчас он увидит её.

– Почему ты кричишь, дорогой? – хорошо, что он не успел выскочить из столовой, иначе разминулся бы с Розой.

– Вик приехал!

– Один?

Надеюсь, что нет. Лент видел только паркующуюся Дусю, видел сверху, то есть не видел ничего, кроме крыши. Он указал Розе на окно, а сам замер: вдруг Анна с Виком помирились и выйдут сейчас из Дуси под руку? Он не станет на это смотреть!

А почему они приехали сюда? Как узнали? В это время ожил его телефон, подсветив экран сообщением от Айи «Татьяна нашлась, едет к вам». Татьяна? Конечно! С ними Татьяна! Он рванул к окну, обгоняя Розу, и увидел именно её, светлую, обходящую машину по кругу. Вот она потянулась, вот зевнула, вот наклонилась к распахнутой водительской двери и подала руку. Кому?

Лент снова непроизвольно отпрянул от окна, пытаясь побороть сильнейшее желание испариться. Как тогда, в десятом, когда в класс вошла его будущая жена. Это что же, у него теперь со всеми Аннами будет так?

– Тише, дорогой, тише, – перед глазами мелькнула ладонь Розы и он снова подумал, что непременно выведает у неё принципы этой магии, потому что давненько не чувствовал себя настолько способным на всё. Это он должен подавать руку женщине, выходящей из машины! Он должен её обнимать! Он должен её целовать!

Каблуки развернулись на сто восемьдесят градусов, а ноги понесли его вниз по лестнице. Сейчас, сейчас он всё решит, и предложение сделает, и согласие получит, и познакомит отца со своей невестой…

Уверенность начала выветриваться скорее, чем ему бы хотелось, но на галантный поклон матери и дочери ещё хватило.

– Я должна тебе кое-что сказать, – «мушки», разрастаясь, требовали выхода из янтаря, а он смотрел на них, не отрываясь и не дыша. Как же он жил без неё раньше?

– Я так рад тебя видеть. Проходи в дом.

– Нет, я должна сказать. Прямо сейчас, Лент!

В её глазах было столько решимости и столько боли, что он почувствовал необходимость защитить её от признания. Ну что такого страшного она ему расскажет? Что она чёрная?

– Я знаю.

Она задержала вдох, и ему сразу захотелось её обнять, но всё что он смог сделать – это поцеловать ей руку, и тут же подумал, что не станет выпытывать у Розы её заклинаний, раз они настолько недолговечны. Что важного может совершить человек за несколько минут? Ничего. Значит, снова сам! И, махнув рукой на жёлтую магию и синюю галантность, он обнял свою кикимору по-простому, как когда-то давно, неуклюже и от всего сердца. Где-то сзади засмеялась Татьяна, что ж, он подозревал, что смешон, но ничего, кроме упрямого «ну и пусть» в голову не приходило. Он прижимал голову Анны щекой к своему плечу и млел от того, как охотно она к нему льнула. И не только щекой.

– Всё будет хорошо. Только давай без жертв и без глупостей. Я знаю про клановый цвет. Разберёмся. Всё будет хорошо, – шептал и шептал он по кругу, пока не услышал сзади насмешливый голос отца.

– Давайте знакомится сами, дорогая сватья, раз уж нас некому познакомить. Питер Скорз, глава синего клана. А это моя Любовь, – последние слова прозвучали с бесконечной нежностью, как всегда, когда отец говорил о Любочке. – Проходите в дом. Я сейчас здесь на правах временного хозяина.

Анна тоже услышала приглашение и развернулась в руках Лента, но он не смог её отпустить, не отпускалось. «Сватья» прозвучало обнадёживающе, но он же тоже должен спросить! Развернув к себе голову Анны, он поймал её глаза. Тёплые. Глубокие. А вот и губы. Нет, сначала глаза! Итак, вопрос.