За этими словами последовала ещё одна пауза. Не для акцента, а для усвоения информации. Лент видел, как внимательно ловил каждое слово Розы отец, практически глядя ей в рот, что было одновременно и непривычно, применительно к его отцу, и вполне логично: когда говорят жёлтые, слушать лучше внимательно.

– Анна дочь Мины, Питер. Не мне тебе объяснять, что вероятность рождения у чёрной матери светлой дочери ничтожна. Хотя и не исключена. Отец Анны – обычный человек.

Здесь глава синего клана позволил себе недоверчивый взлёт бровей. Вот с чего Ленту следовало начинать! И зачем он полез к нему со своей женитьбой? Не это сейчас основное. Основное – это чернокнижники, которые мечтают о материализации своего Демона, и самая настоящая чёрная – универсальный инструмент призыва.

– Мне не известно, что спровоцировало чернокнижников на действия именно сейчас, – проговорила Роза, завершая свой выход и усаживаясь, – но не могу не заподозрить, что это как-то связано с походом Анны за Черту.

Очарование рассеялось. Будто Роза отжала какую-то кнопку. Позже они поговорят о Москве, о цифре тринадцать, об артефактах… но главное уже сказано. Теперь слово за притихшим Скорзом-старшим.

– Черта ведёт… – выдохнут тот, и Лент не сразу узнал его голос. Как же противно гудит кондиционер!

– История повторяется…

Нет, пожалуй, дело вовсе не в окружающих звуках, а в голосе отца, ставшем низким и гулким.

– Сто лет тому назад Черта привела меня к моей жене. Мне только недавно объяснили, что из меня, оказывается, мог получиться достойный сосуд для Демона. Но Вера перехитрила силу. Как думала она. На самом деле сила перехитрила её. Вера умерла, и взамен на её жизнь на свет родилась чёрная. Её назвали Анной. Анна тоже думала, что, уходя, перехитрила силу. Но в день её смерти родилась другая чёрная. Мина. С помощью которой Демон наконец получил тело. Мы очень радовались, когда Ленту удалось его упокоить, думали, что наконец перехитрили силу наверняка, но сила снова оставила нас в дураках. Этому нет конца... Это будет повторяться каждые пятьдесят лет… Но разве девчонка не молода?

– Двадцать четыре, – услужливо подсказала Любочка.

– Двадцать четыре…

– Она похожа на мою Анну, отец.

Это показалось Ленту важным. Вот именно сейчас, не в тон откровениям и загробному голосу отца, он должен был это сказать. Чтобы добавить сказанному света. Отец не удивился.

– Что ж, видимо ей досталось немного и от твоей Анны. Кто знает, как работает переселение душ… Вопрос в том, сделает ли эта женщина похожий выбор в твою пользу, сын? Молчишь? То-то.

Выбор, выбор. «Любовь – это всегда выбор, как и жизнь. Я выбираю твою» – сказала ему Анна пятьдесят лет тому назад, умирая. Для того, чтобы телом Лента не завладел чёрный.

Ожидать подобных жертв от дочери лешего было глупо во всех смыслах и прежде всего потому, что эта самая Анна нужна была Ленту живой. А на Демона он и без неё найдёт управу. Если что, Савила с Розой помогут, и отец со своими артефактами…

– Отец, послушай, ты бы рассказал нам про свои игрушки. Если я не смогу остановить Анну, и она притащит Демона в этот мир, артефакты могут пригодиться.

Сказано это было в расчёте на то, что отец поймёт: с Анной Лент воевать не собирается. Будет разбираться уже с последствиями её ошибок. Но отец, казалось, больше не слушал. Конечно, ведь Лент – не Роза. Ничего, есть ещё Савила. Она тоже владеет методами убеждения Петра Алексеевича.

– А Савила расскажет тебе про Москву и о том, почему мы связываем тамошние трудности с чернокнижниками.

За разговорами пришло время ужина. Собственно, оно давно пришло, и персонал не раз интересовался, когда накрывать.

Айи и Егора всё ещё не было, очевидно, они никак не могли вырваться из пут полицейских формальностей, решив оформить происшествие «по-людски». Ростовские медики тоже подливали масла в огонь, пытаясь протолкнуть идею о химическом поражении местности, чтобы ответственность за произошедшее не дай бог не зацепилась за их имена. Как-никак нынешние трупы были выписаны из больницы только накануне, пусть и под личную ответственность пациентов, но этим перед комиссией не оправдаешься. Кто их вообще отпустил? А если зараза?

В общем, ужин сервировали на шестерых. Повара в особняке были свои. Официанты тоже, молодые и расторопные. Как только Лент задумался над их возрастом, они забегали ещё быстрее, перешёптываясь и уточняя друг у друга количество персон.

Лент удивился, но прислушавшись к их разговору, причину понял быстро. Оказалось, что охранники сообщили с поста у ворот, что на подъезде ещё один автомобиль. Что ж, значит, тёмные друзья вырвались наконец из лап законников. Прекрасно!

– Ещё два прибора, будьте добры, – позвал он ближайшую к нему девушку в переднике. Так получилось, что тёмные разбрелись по дому, и в столовой, кроме него, распоряжаться было некому.

Девушка кивнула, она уже протирала дополнительные бокалы, и обернулась на дверь, куда как раз вносили стулья. Три.

– Нужно два, – повторил он.

– Это на тот случай, если третий гость проснётся, – девушка улыбнулась открыто и бесхитростно, от чего стала выглядеть ещё моложе. Вообще школьница, что ли? Подрабатывает на каникулах? Кто проснётся? Почему заснул? Часы подсказывали, что ложиться спать было рановато. Даже до обманчиво позднего летнего заката ещё не дошло. Но расспрашивать школьницу смысла не было – она делала что велено.