— Ты меня не отпустишь…

— Нет. Я тебя сотворил, я же тебя и уничтожу. Это бизнес, детка. Так что хватит выкабениваться. Соберись. Ничего ужасного не случилось. Продолжаем работать и забываем о произошедшем.

Провожу ладонями по лицу, пытаюсь переварить все и вцепляюсь в пряди на висках, тяну, чтобы осознать наконец, что моя реальность разбилась и в нее заползает нечто черное, страшное, искажающее все то, что окружало меня годами.

Очередной вопрос просто срывается:

— Как долго ты этим занимаешься, Флауэр?! Как долго ты продаешь девушек?!

Улыбается, поправляя запонки, и приглаживает волосы. Не помогает. Вид у него ужасно потасканный.

— И откуда ты взялась такая… Глупышка. Знала бы ты, что топовые модели сами готовы мне приплатить за такие возможности…

Рот в шоке открываю и смотрю в надменное лицо агента.

— Это ты такая не от мира сего. Любая удавится за возможность лечь под Ивана. Ты засветилась на открытии отеля Каца. А это означает привлечь к себе внимание прессы, вспышки фотокамер, пиар и новые контракты. Иван Кац крупный бизнесмен. Его имя дает возможности, которые ты никак не хочешь использовать.

Всхлип вырывается из горла обрывком смеха.

— Мне достаточно того, что это меня использовали и выбросили, Ридли. Больше я такого общения с ним не перенесу.

Нечто такое зловещее проскальзывает в моем голосе, что Цветочек бледнеет. А я понимаю, что не шучу.

Такого больше я не вынесу.

— Уймись. У Ивана разовый секс, Аврора. Дважды одну и ту же ему не поставляют, так что можешь вздохнуть спокойно.

Сумасшествие, но эти слова не приносят облегчения, они вонзаются в мою плоть и рвут в клочья.

— Я для него разовый материал?!

Молчит, а мне и не нужен ответ. Сердце пропускает удар. Болезненный. Не хочу прислушиваться к себе. Отворачиваюсь к окну.

Владения Каца обширны. У него за бетонной стеной целый лес раскинут и сколько машина ни отъезжает, эта бетонная стена не заканчивается, пока, наконец, автомобиль не сворачивает. Оставляя поместье за спиной и мужчину, который превратил мое тело в одну пульсирующую рану.

Автомобиль выезжает на трассу, а спустя еще немного времени начинают мелькать знакомые небоскребы.

Отключаюсь от всего. Смотрю на прохожих, а в ушах одни шумы, пока, наконец, не слышу, как Флауэр обращается к водителю:

— Останови у аптеки.

Разглаживаю скомканное платье на коленях, дрожащими пальцами как одержимая поправляю складку, но у меня ничего не получается…

Все испачкано, истрепано…

Хлопок дверцы. Флауэр выходит, а я ничего не спрашиваю. Как в вакууме нахожусь.

Я бы сейчас не отказалась от обезболивающего. А еще и антисептиком замазала бы коленки. Опять смотрю в окно. Словно выпадаю из реальности. Отключаюсь. Разглядываю знакомые серые коробки Пятой авеню. На постере одного из бутиков вижу собственное фото, смотрю в улыбающееся лицо беззаботной девчонки. Одна сплошная фальшь.

Машины проезжают мимо, люди проходят, а я смотрю и смотрю в одну точку. Реагирую, когда агент вновь хлопает дверцей.

Он мог отсутствовать и пару минут или же часы. Я перестала чувствовать время.

Водитель заводит двигатель и встраивается в поток автомобилей.

— Так, Рора, держи, детка, покончим с этим всем.

Ко мне на колени кладут что-то холодное и я машинально смотрю на бутылку с водой. Надо же, Ридли впервые подумал о чем-то, помимо сохранности собственной задницы?!

От слегка запотевшего пластика исходит холод и мне вдруг нестерпимо хочется выпить, я, оказывается, со вчерашнего дня ничего не пила и меня сейчас дико мучает жажда.

Не ощущала до того, пока не взглянула на голубую бутылочку.

Откупориваю ее и прикладываю к губам, жадно пью, но рука Ридли заставляет меня отцепиться от горлышка.

— Не так быстро, солнышко. Не торопись. Это для того, чтобы запить вот эту вот таблеточку.

Отнимает мою руку, разжимает кулак и насильно вкладывает в раскрытую ладонь маленькую коробочку с наименованием, которое я впервые вижу.

Не сразу доходит что это, мой агент опять закатывает глаза. Ужасная привычка вызывает желание стукнуть по этой надменной физиономии еще разок.

— Вот только не смотри так. Давай, Рора. Пей.

Давит на меня взглядом, заставляет кое-что вспомнить из того, что вытворял с моим телом Иван. Презерватив был лишь в самом начале, а потом, когда понял, что первый, он не утруждался больше защитой.

Жмурюсь сильно, а потом опять смотрю на упаковку с единственным блистером.

По-своему мою реакцию воспринимает и проговаривает жестко: