А я не дышу. Не могу. Меня пронзает. Пожирает его пламя.

И вот сейчас. Сейчас я не верю. Нет. Я будто вижу эту крепкую нить. Канат, что ничем не перерубишь. Которая сплела нас намертво. Которой изнутри ни одному из нас уже не вырвать.

— Отдыхай, Мари.

Он вдруг снова становится спокойным. Ледяным. Предельно собранным.

— Спи. Я уезжаю. И, наверное, сегодня не вернусь.

Сбрасывает на ходу рубашку, забрызганную каплями крови его брата.

И тихо прикрывает дверь, выходя.

А я лишь обхватываю колени руками, усаживаясь на постели.

Всего слишком много. Всего. Его дикости. Его страсти. Этой войны, что катится на нас со всех сторон…

59 Глава 59

* * *

— Ты готова?

Он возвращается под вечер.

Как всегда, совершенно невозмутимый. Идеально одетый. Настолько, что на начищенных туфлях не видно ни одной пылинки.

Будто и нет никакой войны. Никаких проблем. Будто и не было этого поцелуя, в котором мы слились больше, чем возможно сплестись.

— Готова? Куда?

Откуда в нем только берутся эти силы?

— Ты хотела съездить в дом, Мари.

— Сейчас? Бадрид. Подожди. Постой. А как же твой брат? И… Я слышала вчера ваш разговор. Он сказал, что ты должен быть там, с ними, неотлучно. А дом… Дом ведь подождет. И если у тебя и правда есть время, наверное, лучше было бы тебе отдохнуть. Хоть немножко, Бадрид!

— Когда любить, как не на войне?

Он усмехается. Но только губами.

А глаза…

Не прикасается, но этими глазами обжигает каждый миллиметр моей кожи. Ласкает. Гладит. Сбивает с толку и с дыхания.

— Перестань, Мари. Едем. Есть свободная минутка, надо ее использовать. Завтра такой может и не быть.

* * *

Горло перехватывет спазмом, когда переступаю ворота родного дома.

Прошло совсем немного времени, а будто целая жизнь.

И он кажется неживым. Запущенным и осиротевшим.

Особенно когда взметнувшийся ветер начинает гнать по саду опавшие листья.

Зачем я так хотела вернуться? Здесь больше нет ничего прежнего. И меня прежней нет.

Но для меня это было важно. Отчаянно важно.

Наверное, только вот так. Встратившись со своими истоками, я смогу стать целой. Понять, кто я теперь. Осознать все, что произошло в каком-то диком сумбуре. Осмыслить.

— Пожалуйста, Бадрид. Я одна.

Мне надо. Мне это жизненно необходимо.

Его охрана останавливается у начала сада.

Бадрид явно недоволен. Не хочет меня отпускать.

Но все же кивает. Остается у входа.

А я вхожу в гостиную и замираю.

Снова будто вижу все, но только со стороны. Плачущую Алексу с разбитой отцом губой. Мать, хватающуюся за сердце и сползающую по стенке.

Теперь, без эмоций, без лихорадки, проживаю все заново.

Пальцы дрожат.

А я медленно иду дальше. В свою комнату. Туда, где так мечтала о своем будущем когда-то счастье. Где горела от стыда и страха, поняв, что влюбилась и моей любви сбыться не суждено.

Ложусь на свою постель, обхватывая подушку руками. Вдыхаю родной запах.

И понемногу боль и страх последних дней отходят.

Родной дом словно шепчет мне о том, что надо идти вперед. Что я выросла, а обратных дорог не бывает. И что любое счастье, чтобы стать настоящем, должно закалиться в огне трудностей. А иногда даже страданий.

Мне хорошо. Впервые по-настоящему хорошо. Спокойно.

Я верю родным стенам. И миру, который наконец поселился в моей душе. Верю…

Или…

Мне не суждено. И с самого начала мы все были обречены на смерть и страдания, — проносится в голове, когда с оглушительным треском в стене лопают окна.

Пытаюсь вскочить, но огромный шкаф Алексы летит в стороны, разлетаясь на обломки. А меня заваливает ее одеждой и досками.

Взрывы оглушают.

Меня будто со всего размаху ударяет в грудь.

А из ушей льется кровь, как ни зажимаю их, кажется, что сейчас лопнут барабанные перепонки.

К окну!

Но огонь, непонятно откуда сорвавшийся, взметается столбом, преграждая мне дорогу.