Вбивается языком мне в лоно, прижимая дергающий клитор руками.

И я не выдерживаю. Ору. Ору, изгибаясь так, как тело изгибаться неспособно.

Ору, выкрикивая его имя. Со вспышками перед глазами.

А он не останавливается. Продолжает толкаться языком, высасывая из меня брызнувшую влагу.

Поднимаясь выше. Снова прикусывая истерзанный трепещущий узелок клитора.

Отодвигаясь, чтобы чуть подуть на него, и снова втягивая в себя со всей мощью. Вгрызаясь. Даря запредельное наслаждение, которое бьет по всем оголенным нервам, заставляя меня снова и снова подскакивать на постели.

Метаться. Глухо стонать. Закусывать губы и снова и снова до хрипоты орать его имя.

Прижимает все между ног руками, поднимаясь выше. К животу. К груди.

Прикусывая и зализывая ноющие соски.

Покрывая шею. Оставляя на ней свои отметки. Клеймя. Подчиняя. Сводя с ума.

Его лицо оказывается над моим, и меня снова бьет током, когда я вижу этот дикой блеск в его глазах.

Он накрывает мокрыми губами мой рот.

Впечатывая мой вкус. Вбиваясь почти в самое горло. Не замедляя ни на миг движений пальцев, которые уже внутри меня. Выбивая новые и новые стоны, которые он пожирает. Поглощает с хриплым рычанием.

— Мари… Моя Мари…

Выдыхает мне в рот, резко вдалбдиваясь на полную мощность.

На всю длину. Растягивая узкое лоно.

Так сильно, что я чуствую каждую его дико пульсирующую вену.

На миг замирает, пронзая меня взглядом. Ударяя им в самое нутро. В самую душу. Вонзаясь и так. На максимум вонзаясь.

И почему мне сейчас кажется, что не только он? Что я точно так же вхожу сейчас в него. В самую глубь. Так жадно. Так тесно. Так обжигающе.

— Не больно?

Он с диким напряжением смотрит мне в глаза.

Поглощая каждую эмоцию, каждую малейшую грань. Глядя прямо мне в душу.

Больно, Бадрид. Больно. Уже было так больно, что и не вздохнуть.

А сейчас и дико страшно. Потому что впускаю тебя. Впускаю насквозь. И отдаюсь так, как никогда не отдавалась!

— Нет. Продолжай! Не останавливайся, — шепчу в его открытые губы, обжигаясь от нового прикосновения.

И его поцелуй. Тягучий. Мучительный. Такой долгий и такой сладкий говорит мне о том, что я не одна. Не одна я сейчас лечу на всей скорости в эту пропасть. Нас двое. Мы вместе. Вместе сейчас летим. И вместе или обретем рай, либо разкрошимся вдребезги!

И он толкается. Раскачивается во мне.

Медленно. До мучительного блаженства медленно. Выходя на всю длину и погружаясь снова. Не отводя от меня напряженного взгляда, который таки стирает всю мою боль, как чудодейственная мазь.

А после нарастая. Вдалбливаясь жадно. Ударяя внутрь так, что сжимаются соски.

С громкими шлепками. С жадным хлюпаньем влаги.

Продолжая хрипеть мое имя. Под мои тягучие стоны и крик, в котором я срываю голос до хрипоты.

Снова и снова.

До изнеможения.

До судорог, которые накрывают. Проносятся по всему телу жадными спазмами. Захлестывают с головой.

Это не секс. Это большее. Запредельное. Дикое слияние в одно.

Мы будто горим в котле. Расплавляемся. Стираем границы самих себя. Выковываясь в что-то совсем другое. Новое.

Он снова и снова выплескивается в меня мощными струями.

Пронзает меня насквозь моим именем, содрогаясь у меня внутри. Скручивая всю меня новыми судорогами оргазмов.

Не выходит. Так и остается внутри, почти падая на мой лоб своим. Шепча какие-то невероятные нежности.

Наливается силой снова. Требовательно дергается. Пульсирует.

И снова резкие толчки. И мои судороги. И наши рваные хрипы.

До полного помутнения рассудка. До сорванного голоса. До окончательного изнеможения.

— Бадрид.

Мы так и лежим, прижавшись.

Его руки охватывают меня, заворачивая, как в одеяло. Пряча и закрывая от всего мира.

А я выписываю узоры пальцами на его животе.

И этот миг… Он… Он называется счастьем. И хочется в нем остаться. Замереть. Навечно.

— Где мы? Что это за место?

— Квартирка, которую я купил давно, — улыбается, гладя меня по губам. И я млею.

Такой другой. Такой нежный… Не верится!

— Со своих еще первых денег, заработанных без помощи отца. Это место, о котором никто никогда не знал. Никто и не подумает, что у меня может быть такая квартира. Здесь я мог быть просто собой. Мальчишкой, а не наследником огромной империи, которую надо удержать и приумножить. Ооооо, здесь когда-то я отрывался по полной. А мои друзья даже не подозревали, кто я.