— Причем здесь прорыв?

— Хайсе зол из-за того, что кто-то посмел нарушить его планы. Он собирается нанести удар. И сестры собираются позволить ему сделать это. Мредовы дочери, они не понимают, на что дают разрешение! Ты понимаешь — если ничего не сделать, Арион практически умрет! Этот удар отнимет у мира большую часть сил! Сил, которые с таким трудом удалось накопить. Если это случится, Арион будет обречен. Даже если потом нам удастся одержать победу над Хайсе, мы все равно проиграет. Арион протянет еще какое-то время — но это будет не жизнь — агония. Природа взбунтуется против своих детей. И все в итоге погибнут. Не спасется никто. Драконов убьет их огонь. Или же воздух обрушится на их крылья, лишая свободы. А для этого народа потерся свободы — хуже смерти. Оборотней убьет их сущность. Они, кто бы что не говорил, всегда были ближе к природе — они первыми и умрут, сойдут с ума, почувствовав боль этого мира. Эльфы и дроу тоже погибнут — их погубит их же связь с лесом. Люди… Они, пожалуй, проживут дольше всех, но и они однажды умрут. Никто не в силах тягаться с мощью мира. Никто не устоит перед его болью. Не останется никого.

— Но как закрыть прорыв? Я думала, у нас еще есть время. Время, чтобы что-нибудь придумать. Я ведь даже не знаю, как добраться до прорыва, не говоря уже о том, чтобы уничтожить его. Почему сутки? Почему именно такой срок? Быть может, у нас все же есть еще немного времени?

— Нет у нас больше времени, нет. Ровно через сутки Хайсе собирается нанести сокрушительный удар по Ариону. Поверь мне, у нас остались всего лишь сутки. Особенно у нас с тобой.

— Что ты имеешь в виду? — чутье просто оглушило меня, предупреждая, что то, что я услышу, меня очень сильно не понравиться.

— Мы не сможем пережить этот удар без последствий. Я умру, а ты… ты не выдержишь той боли, что обрушится на Арион. При самом благоприятном исходе ты просто сойдешь с ума. А при неблагоприятном… ты просто последуешь за мной.

— Нас было трое — Алика, Атенша и я. Сестры были рождены в один день, они были отражением друг друга. Я же была младше их, и поэтому отношение ко мне всегда было соответствующее. Они считали, что превосходят меня во всем, относились ко мне свысока, с долей превосходства. Но это не помешало нам создать этот мир. Арион стал моим первым миром. Первым и единственным.

Это сестры создали все, что есть в этом мире. Они привели сюда первых высших, они пустили сюда людей. Они вручили народам магию. А я… я сделала в этом мире лишь две вещи — я вдохнула жизнь, подарила душу этому миру и Арион стал живым. И я была той, кто одарил силой первую Истинную хранительницу.

Но сейчас душа Ариона умирает, а Хранители, что смогли бы защитить этот мир, что хранили бы покой, что одаривали особой магией… они перестали рождаться с тех пор, как мои сестры чуть не уничтожили меня.

Хранители — это мой подарок этому миру. Они обладатели особой магии, магии, что не столько получает, сколько одаривает. И хранителями всегда становились девушки. И уже даже не было важно, к какому народу принадлежала девушка — после того, как я одаривала ее силой, она просто становилась хранительницей — той, что не принадлежала ни к одному народу, но что являлась частью каждого.

— И к чему ты говоришь мне об этом? — устало спросила я, слишком ошарашенная открывшимися перспективами незавидного будущего, чтобы как-то по другом реагировать.

— Твои символы на руках, те, что вспыхивают серебром — знак того, что я выбрала тебя той, кто станет Истинной Хранительницей.

— И это как-то может помочь с закрытием прорыва, верно?

— Не только, но да. Никто уже и не помнит, но давным-давно уже происходило нечто подобное. Наш мир слишком силен, он словно источник для изголодавших богов, чьи миры находятся на грани вымирания. И Арион притягивает своей силой. Поэтому однажды в этом мире уже случались прорывы. И мы с сестрами справились с этим. Но, главное то, что в закрытии прорывов нам помогала Хранительница.

Я до сих пор не понимаю, отчего мои сестры сейчас так беспечны — ведь ситуация в точности повторяет ту, что произошла много веков назад. Они не могли бы этого забыть — такое не забывается. Почему они позволяет произойти сейчас тому, чего они так сильно боялись раньше? Почему они с радостью соглашаются на погибель? Я… я просто не понимаю — ведь это же наше детище! Как можно убить то, во что любовно вкладывал силы на протяжении стольких лет?! Как можно убить то, что ты создал?! Как можно убить свой народ, что верит тебе, что тебе поклоняется, что любит тебя?! Как?

Я молчала, не зная, что на это можно ответить. Впрочем, ответа и не потребовалось — успокоившись, богиня продолжила рассказ.

— Прорыв, да. Я выбрала тебя Истинной Хранительницей, но это не значит, что ты ей уже стала. Я надеялась, что у нас будет больше времени, что я успею подготовить тебя, что инициация произойдет постепенно. На самом деле было бы хорошо, будь у нас хотя бы год — тогда бы все можно было провести… безболезненно. Ты уже чувствовала эту силу — помнишь, у прорыва? Это тогда она вела тебя. Точнее, малая часть той силы. Понимаешь теперь, насколько это огромная мощь?