Тийю повернула лицо к тёмному проёму окна и вздрогнула — в стекле отражалась мужская фигура. Она вскочила, развернула кресло и облегчённо выдохнула.

— Николай Павлович, как вы меня напугали! — Божнев-старший виновато улыбнулся и тяжело опустился на стул. Тийю нервно сглотнула и тихо прошептала: — Что-то случилось?

Божнев сжал кулаки и тихо ответил:

— Ти, самолёт… — Он закашлялся и прижал ладонь к груди, медленно массируя область сердца. — Девочка, самолёт разбился. О судьбе экипажа ничего неизвестно.

— Нет. Не-е-ет, — Тийю криво улыбалась и медленно отходила назад, вытянув руки перед собой, будто хотела защититься от плохих известий. — Этого не может быть, я же не успела ему сказать…

Она остановилась и часто задышала, затем ничего непонимающим взглядом посмотрела на отца любимого мужчины и упала будто сломанная кукла. Божнев вскочил, подбежал к потерявшей сознание женщине и приподнял голову.

— Тийю, открой глаза, слышишь? Ти, не смей, открой глаза, дыши, я сказал. Господи, что же делать-то? — Он тихонько тряс её за плечи, стараясь привести в чувство.

— Николай Павлович, уступите место профессионалам!

Божнев нахмурился, через плечо глянул на внезапно появившуюся Лизу, но поднявшись с колен, перехватил Тийю под плечи.

— Вы не обижайтесь, пожалуйста, лучше помогите мне и перенесите Тийю на диван, пол холодный, она и так нехорошо себя чувствует в последнее время, не дай бог простуда, ещё осложнений не хватало.

Елизавета Лисица в тёплом пушистом свитере, чем-то напоминающая в этот момент озорную белочку, положив под ноги потерявшей сознание Тийю подушку, быстро распахнула халат, приложила пальцы к её шее, другой рукой приподняла веко и, заглянув в зрачок, тихо спросила:

— Что произошло?

— Лиза, думаю, что вы скоро всё узнаете — самолёт не вернулся.

Лисица мелко задрожала, сжала кулаки и мгновение постояла с закрытыми глазами, а затем похлопала ладошками подругу по щекам:

— Тийю, очнись. Николай Павлович, позвоните по стационарному телефону ко мне в отделение, пусть прибежит дежурная сестра.

— Лиза, — раздался тихий уставший голос, — прекрати командовать, ты не у себя в реанимации.

— Фу, очнулась! Вставать тебе ещё рановато, полежи, можешь на подушку подтянуться, вот, чаю горячего сейчас тебе сделаю. — И помогая подняться подруге, тихо прошептала ей на ухо: — Это что за обмороки, или я чего-то не знаю? Ты сегодня ела? Или хотя бы чай пила после нашего ухода? Ты собираешься себя угробить работой назло всем? Опять решила, что всё должно быть идеальным? Мы уже это проходили, когда в академии учились. Тебя ни на минуту оставить без присмотра нельзя!

— Лиза, не сердись, просто больных было много, тяжёлые все как один. Ещё духота эта, батареи греют как ненормальные, да и…

Божнев стоял рядом и внимательно прислушивался к разговору подруг.

— Ага, ты этот пламенный монолог долго готовила или сочинила, пока в обмороке валялась? Ну как? Полегчало? О, румянец появился, улыбайся, сейчас домой поедем, вот Николай Павлович отвезёт, Ксения Фёдоровна нас чем-нибудь вкусненьким побалует, потом поболтаем…

— Лиз, самолёт…

Тийю посмотрела на Лизу, которая тут же ссутулилась и села рядом. Божнев подошёл ближе, опустился на корточки и крепко обнял обеих девушек, которые уткнулись носами ему в плечи и расплакались.

В этот момент, широко распахнув дверь, в отделение не спеша вошёл Кирилл Сергеевич Морозов и, посмотрев на Божнева, обнимающего плачущих девушек, спокойно сказал:

— Собирайтесь, девочки. Лиза, Тийю, поехали, вам сейчас нельзя в одиночку оставаться. Да и нам легче, когда вы у нас на глазах. Шаниным и Воскобойниковым я позвонил, Инна сегодня с нами побудет.

Через несколько минут все сели в машину Морозова и через полчаса остановились недалеко от дома Тийю:

— Кирилл Сергеевич, остановите машину. — Она напряжённо всматривалась вдаль, где у её дома стояли два автомобиля. — Хм, одну из этих машин я знаю очень хорошо, а вот вторая мне незнакома.

— Это кто, Тийю? — Божнев чуть повернул голову и вопросительно глянул за сидящих позади девушек.

— Одна из машин принадлежит моему бывшему мужу, кто приехал на другой — я не знаю. Николай Павлович, езжайте домой, вам рядом с Ксенией Фёдоровной надо быть, а мы с Лизой ко мне пойдём, там дома нас уже должна ждать Инна.

Морозов сжал пальцами руль и тихо сказал другу:

— Иди, Николай. Я с девочками останусь. Мало ли что в голову взбредёт всяким бывшим. Если что — звони. Для Ксюши помощь может потребоваться, а девчонки у нас врачи всё-таки.

— Подождите, Николай Павлович, я с вами. — Лиза уверенно вышла из машины вслед за Божневым и взяла мужчину под руку.

Николай Павлович ещё раз взглянул на стоящие автомобили, слегка пожал девичью ладошку на своей руке и поспешил домой к жене. Ксения ещё ничего не знала, как ей сообщить о том, что сын и его друзья не вернулись — Божнев даже не представлял. Их с Кириллом сегодня вызвали в штаб и коротко обрисовали ситуацию, сказав, что спасательная операция идёт полным ходом. Но и руководитель полётов, и Морозов с Божневым понимали, что авария произошла недалеко от границы, куда во время грозы могло отнести парашюты — одному Богу известно. Оставалось только ждать. И надеяться.