– Ччувиха, - начал он заикаться, - ты чего-то нне дддопоняла... ззато я ппонял, ккак же тты ссына-тто своего ттак воспитнула... Ммужик с ночной смены ввернется - ни сына, нни жжены... Вместо жжены ддогадываешься что? Ты, б..., сейчас узнаешь, что ттакое "тта скудная земная жжалость, чтто дикой страстью тты зовешь..."

Я стер солоноватую кровь, текущую из носа и рта. Я сделал всего один шаг, меня качнуло - и охранники зареготали.

В этот самый момент мы все услышали голос... Откуда он шел? Откуда обрушивался на наши головы?

Охранники вздрогнули. Все - разом. И было в их вздроге что-то, что заставляло вспомнить команду "смирнаа" на плацу лихого полковника.

Голос устало выговаривал:

– Сидоров, что там у тебя за бардак? Докладывай.

Человек в кепи нервно расстегнул зеленый комбинезон, извлек оттуда черный продоговатый ящичек и заговорил чуть искательно, но не теряя достоинства:

– Коллега координатор, выполняем распоряжение, изолируем нарушителя, зверь успокаивается.

– Ты мне дурака не валяй, по уставу он, понимаешь, взялся отбарматывать... Зверя он успокаивает. Успокоитель. Дрессировщик.

Мама села на стул и с удовольствием рассматривала перекошенные лица охранников.

Я стоял, чуть пошатываясь.

Мама подмигнула мне и сделала рукой знак, мол, стой, держись...

Детина поднял с пола мою одежду и протянул мне:

– Парень, - тихо сказал он, - ну давай, это, побыстрее... Мы ж на службе...

– Ваше дело, - продолжал сонно выговаривать голос, - изолировать. Быстро, оперативно, вежливо. Бесшумно, по возможности.

– Не прерывая сна, - видимо, не выдержав, буркнул человек в кепи.

– Сидоров, - голос не взвился в ярости, но как-то по-особенному окреп, - ты что, почитаешь за знак особой милости то, что я запомнил твою фамилию? Ну вот тебе для начала: все отделение лишается увольнительных на год. И никаких выездов! Понимаешь, вламываются, как банда хулиганов... Зверя они успокаивают. Сами и есть звери...

Человек в кепи стоял и часто моргал.

Я одевался. Охранники переминались с ноги на ногу.

Мама подмигнула Сидорову, легко поднялась и выхватила из рук человека в кепи прямоугольный ящичек.

– Коллега координатор, - заговорила она, - во-первых, я прошу прощения, что потревожила тебя среди ночи...

– Ничего, коллега Рахиль, ничего, - умиротворяюще сказал координатор, тебя ведь тоже потревожили среди ночи?

– Но меня по совершенно законному поводу, - разливалась соловьем мама и делала мне жесты рукой, мол, быстрей, быстрей, не рассусоливай, - а тебя... Я ведь позвонила только начальнику куста...

– Не извиняйся, коллега Рахиль, - мне показалось, что невидимый координатор зевнул и, подавив зевок, продолжал, - форма исполнения самого жесткого закона должна быть неизменно корректной, и чем жестче законное решение, тем корректнее форма его исполнения - мы-то с тобой знаем эту диалектику.

Я натянул куртку, мама жестами показала: нет, нет, нужно теплее свитер, там холодно, а в коробку тем временем говорила горячо и убежденно:

– Именно поэтому, коллега координатор, я и спешу сообщить тебе, что действия тайной полиции в целом были корректны, за исключением некоторых эксцессов, в частности, - мама обвела взглядом чуть не в шеренгу выстроившихся охранников и остановилась на здоровенном детине, - поведение коллеги...

– Захарова, - подсказал шепотом небольшого роста кругленький веснушчатый охранник.

– ...Коллеги Захарова, - мама подмигнула кругленькому и потерла пальцами о пальцы, мол, твоя-то фамилия, воин?

– Быкадоров, - с готовностью отозвался кругленький.

– И коллеги Быкадорова, - четко закончила мама.

Кругленький покраснел и часто захлопал ресницами, кажется, даже слезы появились у него на глазах. Мама же чуть выпятила нижнюю губу и развела руками, и снова жест ее прочитывался без слов: извини, брат, но доносчику первый кнут.

Сидоров фыркнул и одобрительно кивнул.

– Быкадоров? Захаров?
– удивленно переспросил координатор.
– Ах, псы! Они же псы... Ну-ка я сейчас запрошу Барсика, те ли, или я путаю.

Быкадоров и Захаров стояли, втянув головы в плечи, на них было жалко смотреть.

Между тем свечение глаза дракона постепенно сходило на нет, а вскоре глаз и вовсе успокоился, висел обычным серым экраном в темноте ночной комнаты.

Мама щелкнула выключателем. В комнате загорелся свет.

– Те, - даже как-то обрадованно доложил координатор, - ах, псы... В "отпетых" и полугода не пробыли, сразу в тайные и туда же - ну, псы... Из-за вас страдать ребятам... Пять лет - чистый конвой, чистый! Сидоров, слышишь? Чтобы на поверхность - носу не казали!