Узкие улочки, которыми шла Мила, сокращая путь к университету, сейчас были практически пусты, лишь изредка Мила натыкалась на прохожих.

Ей предстояло не менее получаса пути. В ушах играла музыка, что-то из Nightwish, в небе светило солнце, в лицо дул теплый ветерок, а на душе хоть ненадолго перестали скрести кошки.

Всю дорогу Мила так или иначе прокручивала в мыслях случившееся с ней за последние пару недель. Перед глазами калейдоскопом сменялись картинки минувших дней. Она хотела бы сказать, что все в порядке, что все закончилось именно так, как ей того хотелось, но правда в том, что это была бы вопиющая ложь, и Мила смогла бы соврать кому угодно, но только не самой себе.

А правда состояла в том, что, получив долгожданную свободу, радости Багирова не получила. Вот так глупо и нелепо. Непредсказуемая женская душа.

Погруженная в свои мысли, Мила и понять не успела, как уже оказалась у здания университета, где только-только лениво собирались студенты. Мила прошла внутрь здания, и пошла в сторону нужной ей аудитории.

Время летело со скоростью света, никогда еще занятия не заканчивались так быстро. Впервые за все время обучения, Мила не чувствовала желания уйти с пары, а вместо этого словно губка впитывала все, что говорили преподаватели. И все-таки она была не права, было что-то в том, чтобы ходить на занятия и слушать. Учебники — это, конечно, прекрасно, а все же опыт знающих людей просто необходим и именно этим опытом щедро делились преподаватели на лекциях, которые Мила благополучно игнорировала, считая, что у нее есть дела поважнее.

В коридоре, во время одной из перемен, Мила заприметила бывшего. Он было шагнул в ее сторону, но наткнувшись на совсем неприветливый взгляд Багировой, просто кивнул. И как вообще Мила могла на него клюнуть? В каком состоянии измененного сознания она прибывала? А, впрочем, это уже не важно.

Так пролетел первый день учебы, так летели и остальные. Чтобы не возвращаться к ненужным мыслям, Мила днями торчала в библиотеке, потом шла в бассейн и обессиленная возвращалась домой. Сил хватало лишь на то, чтобы поесть и завалиться в кровать.

А еще она начала учить китайский, когда поняла, что нагрузки ей недостаточно. На вопрос: на кой черт ей сдался китайский? — Мила отвечала всегда одинаково: Китай стремительно развивается.

Вот и Мила развивалась. Так прошло несколько недель.

Где-то в глубине души Мила лелеяла надежду, что Ракитин еще появится на ее пути не для того, чтобы вернуть их отношения, которые и отношениями-то не назвать, а просто, чтобы поговорить спокойно, объясниться в конце концов. Но он не появился, ни через неделю, ни через две, ни через месяц.

Сама же Мила тоже не искала с ним встречи, нет, не из гордости, просто не видела причин навязывать ненужное ему общение.

И все же ей было интересно, как он там. И потом, у Милы все еще хранился браслет его матери, что не давало ей покой. Она все никак не могла понять, почему этот подарок он до сих пор не забрал.

— Отправляйте его к чертовой матери домой, ничего не знаю, трубку ему дай!

Однажды вернувшись домой, Милка застала отца посреди кухни с телефоном в руке. Он стоял к ней спиной и совершенно не заметил ее присутствия.

— Ты в своем уме, какое нахер «в порядке», какой нахер броник? Это приказ, Ракитин, возвращайся я сказал. Саша, отставить, там и без тебя достаточно профессионалов, Ракитин, мать твою…

Кажется, на том конце повесили трубку.

— Что… что случилось?

Отец обернулся резко, наконец обратив внимание на дочь.

— Папа, что происходит. Что он сделал?

— Мила, успокойся, все нормально, это просто очередное задание.

— И как долго он на задании? — Мила сделала шаг к Каину. А потом еще один, и еще…

— Почти месяц, — выдохнул отец.

— И он жив?

— Жив.

— Здоров?

— Относительно.

— Прекрасно, это ненадолго!

Она его точно убьет, когда он вернется и только пусть попробует не вернуться.

Сказать, что Мила была вне себя от злости — это ничего не сказать, но помимо этого в ее душе было жгучее беспокойство, а еще и обида. То есть он просто взял и уехал на очередное задание, да? Рискуя собой? Это было что? Вот как это назвать? Размазывая слезы, льющиеся по щекам, она заставила себя отвлечься. Не думать, как сильно она хотела увидеть Сашу, и как сильно желала его же собственноручно задушить.

Так прошла еще неделя, она буквально наседала на отца, чтобы тот хоть что-то ей сообщил, но он как рыба об лед молчал. Не получалось ни спать, ни есть, ни пить, ни учиться, ни жить в конце концов полноценной жизнью. Он все у нее отнял. Даже маломальский душевный покой.

— Дочь, успокойся, я ничего все равно сказать тебе не могу.

— Да почему?!

— Потому что это все не касается тебя, и потому что это является военной тайной, так что найди в себе силы собраться и не паниковать. Он не маленький мальчик, в конце концов, а состоявшийся мужик, который является руководителем в какой-то степени. Ты замуж выходила не за соплю! — было видно, что отец и сам был на нервах, а еще вечно на телефоне, но из него и слова не выдавить, как ни старайся.