— Пожалуйста, — улыбнулась Дана, опустив взгляд.

— Но, если там не будет гуся — я сильно расстроюсь, — бросил он, заставляя её рассмеяться.

— А что насчёт Нины? — через время прервала она паузу.

— Ты правда хочешь об этом поговорить? — приподнял бровь Рик.

— Да, чтобы понять тебя до конца.

— О, господи, даже не представлял, что между нами возможен разговор на эту тему! — Рик нервно взъерошил себе волосы. — …Нина красивая девушка, она сразу бросилась мне в глаза и наличие у неё финансовых долгов, определило наши отношения. Она была отзывчива в постели, ей нравился секс, просто бери и делай с ней что хочешь. И я делал. Она никогда не спорила со мной ни в каких вопросах, характер не показывала, была мягкая и пушистая. Удобная во всех смыслах. Но мне в ней не хватало искренности …души, хотя тогда я на этом ещё не так заморачивался. Когда Нина забеременела по случайной дурости, я был уверен, что смогу содержать любовницу и своего ребёнка, сдерживая при этом Ким. А потом Нина вдруг, как я полагаю, глубоко и серьёзно задумалась о том, что её ждёт и будущее материнство стало её пугать, да и вечной моей любовницей она не собиралась быть. Она узнавала за аборт до того, как на неё напала моя жена. В общем, понятное дело, что после этого мы не могли оставаться вместе. Своим отсутствием в её жизни я лишь защитил её от неприятностей. Но о том, что на её счету лежит кругленькая сумма денег, как компенсация за пережитое, она естественно не успела тебе сказать? Нина была не той девушкой, которая могла бы влюбить меня в себя. Про Брук я вообще молчу. Это были мои ошибки, я тоже от них не застрахован.

— Спасибо за честность. …Значит, у тебя есть какой-то план. Ты как-то недавно сказал, что тебе не нужна синица в руке, что ты хочешь всё и сразу. Это как? Как ты это видишь, если к этому ещё включить твою потребность быть любимым?

— Я сказал быть нужным.

— А слышалось и подразумевалось, как быть любимым, — улыбнулась Дана и Рик всё чаще бросал взгляды в её сторону, ловя эти её улыбки, борясь с желанием снова остановиться посреди дороги, чтобы поцеловать её.

— Конечно я человек с амбициями и хочу обеспечить своё будущее. Иметь свой бизнес, недвижимость, хороший дом, семью. Я больше никогда не буду бедным парнем с синицей в руке и ржавым трейлером за спиной. Ладно, твоя взяла, признаю, я хочу, чтобы рядом со мной была любящая меня по-настоящему женщина и я хочу иметь от неё детей.

— То есть деньги, любовь, самосовершенствование, именно в таком порядке?

— Ну, детка, почти все люди хотят в первую очередь денег, даже тибетские монахи. Сначала кушать, затем любовь, — хмыкнул Рик.

— Вообще-то я поражена, что ты хочешь иметь семью. Особенно, если учесть через что тебе пришлось пройти. Ведь у тебя не было примера нормальной семьи, ты не знаешь, что значит любить своего ребёнка. …Прости, если это прозвучало резко.

— Вот поэтому я хочу, чтобы рядом со мной была та, которая меня полюбит. Потому что она научит меня, как быть хорошим мужем и отцом.

— И ты с твоим несносным характером, с твоими замашками деспота, ты примешь помощь, совет и замечание от женщины? — брови девушки удивлённо и недоверчиво вскинулись.

— Ну, я бы мог сказать: «не можете найти ко мне подход — обходите», но это скорее всего касается посторонних, а не того, кто разделит со мной мою жизнь. Делать замечание можно ведь по-разному, верно? Не унижая моего деспота, — хмыкнул Рик.

— Жаль инструкции к тебе не прилагается, — вздохнула Дана, собираясь духом задать ему прямой вопрос. — И несмотря на то, что я тебе нравлюсь и ты бы хотел продолжать наши с тобой отношения, ты не веришь, что я стану той, кто тебя полюбит?

— Я не уверен, что ты сможешь меня простить, Дана. Зная обо мне столько подробностей и фактов, то, что я склонен к насилию, ты бы хотела, чтобы я стал отцом твоего ребёнка? А? Учитывая то, как ты испугалась меня сегодня? Да, я хочу, чтобы это была ты, очень хочу, до невозможности, но … Ох, Дана, это сложный вопрос.

— Не знаю. Мне кажется, ты стал меняться. И я … неравнодушна к тебе.

Слегка потянув её на себя, и заключив в объятья, Рик, всё же не удержавшись принялся её целовать. А она обвив его за шею, отвечать. Искренне. Получая удовольствие от этих поцелуев. И она давала ему это понять. И Рик бесповоротно терял голову, отдав ей своё сердце по своему желанию.

— Может мне зачастую плевать на цвет неба, но мне не плевать на выражение твоих глаз, Дана, — прошептал он. — Я обожаю твои глаза. И несмотря на каверзные вопросы — мне нравится наше свидание. То, что ты есть — придаёт теперь смысл моей жизни, — добавил он ещё тише, опять поймав её губы.

— Я хочу тебя, — вдруг выдала Дана, удивляя его в очередной раз.

— Ух ты, это что-то новенькое. Ты сама мне предложила? Боюсь только, что не всем людям в этом парке понравится наша затея, — улыбнувшись, игриво закусил губу Рик. — Но я восторге от твоей инициативы, солнышко, и я знаю, как решить этот вопрос, — достав телефон он быстро набрал какой-то номер. — Гарри, быстро подгони мне мой чёрный тонированный джип к Блайзер скверу.

Через десять минут, страстно целующаяся парочка забралась во внедорожник, припаркованный в самом укромном уголке парка, а водитель отправился смотреть на уток.

— Без всяких прелюдий, — быстро стащив с себя джинсы, пробормотала Дана, усаживаясь к нему на колени. — Хочу по первобытному … дико, — она сама поражалась охватившему её желанию, дрожа всем телом, не замечая, как от возбуждения вздрагивает сам Рик, с каким обожанием он смотрит на неё своим затуманенным взглядом, насаживая её на себя сильными, резкими движениями. И эта вспышка спонтанной близости, принесла им обоим неподдельное, яркое, ни с чем не сравнимое удовольствие. То, что Рик называл настоящим.

— Я люблю тебя, боже, я точно знаю, что люблю тебя, — пробормотал Рик, уткнувшись в её волосы, разметавшиеся по вспотевшей шее.

— Что ты сказал? — тяжело дыша, переспросила Дана.

— Ничего.

— Нет, ты … я точно расслышала «люблю тебя».

— Так что, теперь в шоколадную лавку наслаждаться какао? — лукаво улыбнулся он, утонув в её глазах, либо это она утонула в его, было уже не важно. Важно было то, что Дана поняла — именно с этого дня их отношения стали чем-то значимым. Волнующим. Настоящим. Взаимным, пусть и безумно сложным. Она услышала, что он сказал. И была не против, потому что смогла рассмотреть его даже в его собственной темноте.