Надя пальцами зацепила яйца, захват усилился, и я кончил. Оглушительно ярко. Откинулся на спину ванной и тяжело выдохнул.

— Я все правильно делала?

Ох, чертовски правильно. Очень способная ученица.

Притянул ее к себе за шею и впился так, как хотелось. До боли. Выпивая до конца. Пальцы опять наткнулись на шрам. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понимать, такое случилось явно не от случайного падения.

Но она мне не скажет, не сейчас. Надо пробить всю информацию самостоятельно. И решить проблему радикально. Кто поднимает руку на женщину, заслуживает наказания.

Оторвавшись от девушки, смотрел в полыхавшие огнем глаза. Вот так вот. Распаляйся, огонек. Столько в тебе страсти, цветочек.

НАДЯ

На следующий день мы сидели на веранде в лучах полуденного солнца. Аиша надела свой новомодный купальник с единорогами, а я облачилась в то, что было. Слишком открытый, на мой взгляд, раздельный купальник черного цвета. Вязкий и томный взгляд Арслана ни на секунду не покидал меня. Он стекал с ключиц к груди, застывал там мучительно долго. Заставлял покрываться мурашками, а потом так же плавно опускался к кромке бикини.

С некоторых пор синхронизация тел и мыслей между нами стала пугающей. Я смотрела на него, он непременно перехватывал мой взгляд. Всегда. На каком бы расстоянии при сопутствующих преградах это ни происходило.

Странным образом мы даже дышали равномерно синхронно.

Все переживания он уверенным мощным движением руки смел. С утра в доме уже не было никого. Ни садовника, ни служанок, ни поваров. Он просто всех уволил. Осталась лишь охрана, но ее было столько, что почувствовать себя до конца в одиночестве не получалось.

Я не спрашивала и не перечила, жаль было только незнакомца из сада, но стоило мне заикнуться о нем, как Рашидов мгновенно стал темнее самой крупной грозовой тучи.

— Решил проблему так, как привык. Не надо пытаться откатить мои решения назад, все равно это дохлый номер, — процедил и опустил солнцезащитные очки на переносицу.

Так я поняла еще одну вещь. В его непоколебимости кроется сила. Возможно, кто-то сказал бы, что ради своей женщины, как он меня и называл, нормальный мужчина сделает все. Здесь такого не происходило, но несмотря на все, я чувствовала одержимое внимание к своей персоне.

Между нами не было нежности, не было благоговения. Вернее, это проявлялось в сексуальном плане за закрытыми дверями до охрипшего голоса. Но в целом: Арслану были не ведомы простые проявления внимания. Он все делал топорно, грубо. Что для меня было странно, учитывая, что рос он в целой семье, о чем сам и рассказал мне.

— Я могу задать вопрос тебе? — сидя под балдахином, наполовину скрывавшим от солнечных лучей, прошептала.

— Тебе можно все.

— Аиша…за что ее? И твои родители…они ведь точно не были причастны к вашему образу жизни.

С минуту стояла тишина. Аиша как раз отъехала к кусту с малиной, чтобы собрать немного для пирога, который я пообещала приготовить вместе с ней завтра.

— Скажем так, позже я узнал, что убрать хотели только брата. Мне клялись и божились на чем свет стоит, что родственников трогать и мысли не было. В тот день приехать ко мне должен был только брат, но папа с мамой решили устроить сюрприз…Мы с отцом выпили, так что за руль он не сел, а оставаться у меня не захотел. У них дача была, там цветы, живность всякая. Возвращались от меня на машине брата. Тонированный и бронированный наглухо внедорожник превратился в съежившуюся консервную банку. Мама, папа, мой брат и его жена, которая была на тот момент беременна, Аиша. Срок маленький, но все же. Когда я приехал, то еще слышал крики, но вытащить смог только Аишу. Мама до последнего кричала, чтобы я вытащил брата, но он умер первым, и это было понятно сразу, как только я увидел его. Стоило мне вытянуть малышку, машина взорвалась. На глазах.

Я замерла и не дышала. Господи, какой ужас. Видеть и слышать, как твои родные умирают, и не иметь ни единой возможности их спасти. Я коснулась руки Арслана и сжала ладонь на мощном запястье. Рашидов перевернул ладошку и притянул к себе, поцеловав тыльную сторону.

Вонзая в меня очередной якорь, который точно потянет на дно.

— Сейчас я пытаюсь поставить ее на ноги, пока что неудачно, но это не конец. Она будет ходить, чего бы мне это не стоило, — он проследил за улыбающейся Аишей и помахал ей.

— Сейчас…это могут мстить те люди?

— Надя, я всех убил, они подыхали в адских муках. Все до одного, и нет, никто не может мстить мне за их смерть. Сейчас ситуация другая.

— Какая? — захват руки усилился, ладонь переместилась на бедро, скрытое тканью свободных шорт.

— Это тебя не касается, цветочек. Но очень скоро все закончится.

— И я смогу связаться с братом?

— Сможешь, — полуулыбка коснулась лица Арслана. — Но я хочу задать вопрос в ответ. Почему ты никогда не говоришь о родителях, только о брате. Они погибли?