Девушка взглянула в глаза Бурцеву, и тот кивнул.

– А потом опять большая удача... В его фирму набирали новый персонал. Я пришла на собеседование – и меня взяли! Взяли почти никем, девочкой в торговый зал... И уже это было вообще невероятно! Если бы я рассказала кому-нибудь из школьных подружек – мне бы не поверили. Я по нескольку раз в день видела его в коридорах. Слышала его голос. Попадалась ему на глаза. Вблизи он оказался еще лучше, чем на экране... Такой интеллигентный. Деликатный... И в то же время сильный. А глаза – грустные-грустные... И седые виски. Я влюбилась по уши, уже по-настоящему...

Настя некоторое время сидела, глядя невидящими глазами перед собой. Потом накинула на плечи пуховый платок, зябко укуталась и заговорила опять:

– Я мечтала, молилась, колдовала, чтобы он меня заметил, – и он заметил. Я была такая свеженькая, такая непосредственная, веселая. К тому же землячка. Я ему понравилась... Он перевел меня в свою секретарскую группу, помощницей, я стала работать в соседнем с ним кабинете, общалась с ним по нескольку раз в день.

Она мимо Бурцева посмотрела на деревья за окном.

– А дальше... Дальше... Все эти двадцать он лет был женат на одной и той же женщине, с которой познакомился еще студентом. Интересная женщина, независимая. Дизайнер. Сама зарабатывает деньги. У них взрослая дочка. И вот мы узнали, что его жена увлеклась другим мужчиной... То ли продюсером... То ли режиссером... И оставила мужа. Ради этого режиссера. Она вообще такая... Отчаянная... И думает только о себе.

Настя посмотрела на Бурцева, и Бурцев почувствовал, как на дне ее глаз зарождается привычная застарелая боль.

– Все были потрясены. И он, конечно, в первую очередь. Перестал показываться в компании, все дела вел через заместителя... Говорят, пил... А я каждый день ходила в церковь. И молилась, молилась... Через несколько недель он появился, всего на несколько минут, чтобы...

Настя замолчала. Глядя широко раскрытыми глазами в пространство и думая о чем-то своем.

– Он пришел, чтобы поговорить со мной. Чтобы позвать меня к себе. И мы стали жить с ним вместе. И опять я не могла поверить своему счастью... Думала вот проснусь – и все исчезнет. Это была как сказка... Он решил на время оставить дела на заместителя и немного отдохнуть... И мы стали просто жить... И нам было так хорошо вместе. Он был внимательный... И благодарный. А я чувствовала, что родилась на свет именно для этого... Для того, чтобы готовить ему еду, гладить рубашки, и мне ничего в жизни не надо, только видеть рядом его удивительные глаза, чувствовать запах его одеколона, ночью доставлять радость, когда-нибудь потом, может быть, родить сына. И у меня нет другого предназначения. Мы ездили путешествовать. Ходили по театрам... Вели светскую жизнь... Но мне все это было не нужно, не обязательно... Даже мешало...

Она горько усмехнулась.

– И вот казалось бы... Если вспомнить ту смешную девчонку в маленьком городке, ожидающую на подоконнике мать с работы и мечтающую о знаменитом артисте... И потом меня, рука об руку с ним, влюбленным, где-нибудь на океанской яхте или в кафе на Елисейских полях... Какая счастливая судьба... Какой фантастический путь... Какая череда невероятных удач...

Она замолчала и постаралась справиться с собой. Но вопреки воле ее глаза стали медленно наполняться слезами.

– А оказалось... Оказалось... Что все эти удачи нужны были только для того, чтобы... – Она подняла лицо вверх, старясь, чтобы слезы затекли обратно. – Для того, чтобы потом все обернулось для меня таким ужасным несчастьем... Бедой... Пустотой...

– А что случилось? – осторожно спросил Бурцев.

– Сначала я стала замечать, что он как будто остывает, привыкает ко мне... Ему как будто иногда становится скучновато. Я пыталась что-то придумать, развлечь его. Может быть, ему нельзя было оставаться без дела? Теперь поздно гадать... Только я стала чувствовать, что я ему не так нужна, как раньше... А потом... Потом... Потом у его жены кончилось там... С этим человеком... Она позвонила и предложила моему любимому начать все сначала...

Настя встретила вопросительный взгляд Бурцева и кивнула: да-да, так все и было.

– ...И он подумал-подумал и согласился.

На глазах Насти опять появились слезы, и ей пришлось замолчать, справляясь с собой.

– То есть все это произошло не сразу, не в один день... Он сначала стал какой-то задумчивый. И смотрел на меня какими-то мудрыми глазами. А в один прекрасный день...

Настя достала из заднего кармана джинсов носовой платок и высморкалась.

– В один прекрасный день все кончилось. Все мое счастье. Он собрал вещи и ушел. То есть он постарался быть честным по отношению ко мне... Не хотел, чтобы я терпела неудобства. Устроил так, чтобы я ни в чем не нуждалась... Могла жить в свое удовольствие... Чтобы мне не нужно было бы возвращаться к прежней жизни. Но оказалось, что мне все это совсем-совсем не нужно...

Настя умолкла и молчала, наверное, целую минуту. Потом горько усмехнулась:

– Вот я знаю, все вокруг считают, что мне ужасно повезло. Что я ловко устроилась... Пожила с мужиком пару годиков и раскрутила его на все сто! А я жила как в тумане. Просыпалась утром и начинала плакать. Все спрашивала себя: «Ну почему, почему? Зачем все так получилось? Зачем нужно было давать мне такое удивительное, неслыханное счастье, чтобы потом разом все отобрать? Ну чем я провинилась?» И плакала, плакала.