Сургучную печать кругом оббегала надпись с адресом. Карта в гугле указывала на точку в гористой местности. Поезда и автобусы туда не ходят. Ближайшая станция, если верить поисковику, располагается в четырёх часах ходьбы от дворца.

Я не знал, что и думать. Реклама? Новые подходы к маркетингу? На днях я выудил из почтового ящика плитку высококачественного шоколада, завёрнутую в подарочную бумагу, пестревшую реквизитами стоматологии. Смешно до абсурда!

– Розыгрыш! – подумал я, крутя в руках конверт с золотой каёмкой и тёмно-красной печатью посередине.

Решение оставить все эти бессмысленные догадки и провести остаток вечера в тёплой ванне с бокальчиком красного испанского вина и с пятой симфонией Бетховена помогло расслабиться и забыть события уходящего дня. Сон в эту ночь у меня был очень крепким.

2. Последнее сопротивление

Суббота – день свиданий. Я любил выцарапывать Аманду из пропитанного запахом жареного кофе кресла. Она управляла кафетерием, доставшимся ей пять лет назад от деда. Тогда эта была всего лишь небольшая, уютная забегаловка, сейчас же благодаря целеустремлённости и трудолюбию Аманды она преобразилась в сетевой бизнес. Уже в трёх точках города любители сладостей толпились в очереди, спеша начать день с бодрящего кофе и свежей выпечки. Аманда лучилась добродушием, очаровывая клиентов и деловых партнёров шутками. За пределами же работы близким и друзьям приходилось периодически испытывать на себе коготки этой великолепной женщины. Её непредсказуемые взрывы бешенства могли поглотить в мгновение любого имеющего неаккуратность попасться под руку, причём через пару часов слова извинения как само собой разумеющееся струились из её уст. Жертве снисходительно предлагалось несколько дней на примирение, и если ничего не высказывалось против несправедливого обращения, то Аманда первая выходила на контакт в модусе, как будто ничего и не произошло. Вспышки штормового гнева овладевали ею не чаще раза в месяц. Зато промежуточные волнения случались едва ли не каждый день. Хорошая эрудиция позволяла Аманде вступать в дискуссии на мировые темы о политике, литературе, искусстве, о здоровье и правильном питании. Однако теория о праве на свободу мнений не подтверждалась практикой, и постепенно полемика Аманды перерастала в навязчивый спор, и если не повезёт, то в ссору. На откровенную брань она переходила только в исключительных случаях и только с самыми приближёнными. Темы, которые требовали более тонкого анализа или же индивидуального подхода, интеллектуалка старалась избегать.

Меня она привлекла душевной щедростью, открытостью взглядов и честностью. Несмотря на торговую жилку, Аманда скорее умела отдавать, чем брать. Она раздаривала своё время тем, кто в нём нуждался. Переводила деньги в фонды для социальных проектов, жертвовала средства на искусство и развитие молодых талантов.

О, благородная красавица! Пару лет тому назад моё сердце забилось чаще от одной её улыбки. Теперь же я вижу лишь симбиоз противоречий – мечту о гармонии, к которой мне придётся идти, быть может, до самой смерти.

Всякий влюблённый, обладающий хоть капелькой фантазии, способен красиво начать отношения, а вот так же красиво выстроить из них не только крепкую, но и гармоничную ячейку общества сможет только благословлённый высшими силами. И как узнать, находишься ли ты в числе этих счастливчиков, когда боль, страх и разочарование как злые хищники впиваются в ещё не окрепшую плоть души?

Влюблённость! Тонкий аромат счастья! Намёк на вечное наслаждение, на надежду быть замеченным и принятым! Состояние эмоционального опьянения, уводящее от реальности!

– Влюблённость, любовь и свобода. Какая параллель между этими тремя аспектами, к которым мы, люди, так настойчиво стремимся? Ты когда-нибудь об этом задумывалась, Аманда? – Сжимая тёплую ладонь возлюбленной и притягивая её роскошный бюст к себе, философствовал я.

– Психологи утверждают, что это отличные друг от друга состояния ума и духа, – теребя верхнюю пуговицу свежевыглаженной рубашки, с уверенностью сказала она.

– Да! И они почти правы. В то время как любовь трезво воспринимает мир и умеет им наслаждаться, при этом сострадая незаметно, одаривая своей милостью всё вокруг – влюблённость же резвится, как невоспитанный ребёнок, набивая себе и тому, кто рядом, шишки. Любовь с благоговением окутывает радостью своё бытие. Влюблённость же капризничает по любому поводу и требует расправы. Любовь свободна от привязанностей. Влюблённость скованна желанием обладать.

Я продолжал рассуждать вслух, таща стремительно подругу за собой.

– Стой! Красный! – насупилась она, раздражённо выдернув ладонь.

– Извини. Хотя… Дорога пустая, мы можем пройти.

– Это не по правилам. И неуважительно к остальным.

– Ну, тогда подождём, ведь нам некуда спешить. Мы просто гуляем, да?

– Точно, просто гуляем, – повторила Аманда, заулыбавшись и нежно взяв меня под руку.

– И всё-таки, Аманда, как ты думаешь? Возможна ли любовь без влюблённости или влюблённость без любви? Что первично – желание быть счастливым или желание быть свободным? Любовь и свобода – это две стороны одной медали или дополняющие факторы одного и того же стремления к счастью? И действительно ли, что всё, что с нами случается, запрограммировано в детстве? – Мой пытливый ум не переставал забрасывать спутницу вопросами, в то время как радость от встречи переполняла сердце.

Берег реки Шпрее извилистым коридором рассекал надвое Берлин. Неспешно плывущие паромы, катера с туристами, низко летающие чайки, дерущиеся из-за хлебных крошек, дополняли счастливое предвкушение романтического вечера. Расслабление проникало в мозг и погружало сознание в состояние медитации, отчего мой монолог о «высоком», как по нарастающей, набирал силу. Остановиться казалось уже невозможным. Однако разговоры о запредельном медленно разъедали рациональный ум Аманды. Они как яд вторгались в её привычное представление о реальности, вызывая болезненную и вместе с тем нередко агрессивную реакцию. Зная это, я умолк и подумал, что мы будем делать после прогулки, как вдруг поймал на себе ледяной взгляд Аманды. Напряжение молниеносно передалось и мне. Включилась защитная реакция.

– Что случилось? – встревожился я.

– Ничего.

– Но ты хочешь что-то сказать?

– Хочу, – произнесла Аманда, нервно покусывая губу. – Я хочу узнать, что ты на самом деле чувствуешь ко мне? Почему ты со мной? Пятый год мы вместе. И до сих пор живём в разных квартирах. О, мы оберегаем нашу свободу, мы стоим на страже своего пространства! Мы никому не дадим пройти за пограничные столбы! Ты никогда не думал о развитии отношений? О совместном доме, о семье, о детях?

«Субботняя атака?» – подумал я. Слова как пули свистели в ушах.