Когда смех поутих, командир дивизии начал развивать свою мысль:

– Я разве о том, что курить? Вы курить не умеете. Посмотрите на ваши желтые пальцы. Неужели вам не стыдно перед девушками-оружейницами?

– Товарищ полковник, - недоумевает кто-то, - а как же без этого обойдешься? Курильщик без пожелтевших пальцев что телега без колес.

– Надо мундштучками обзавестись.

– Где же их взять?

– У многих вижу финские ножи с наборными рукоятками из плексигласа. Ведь делали их в ваших мастерских?

– Так это же ножи...

– Из того же плексигласа вам могут сделать мундштуки. Я думаю, что командир полка может дать указание начальнику мастерских?
– Гетьман покосился на командира.

– Будет выполнено...
– ответил тот.

– А табак прямо из карманов щепотью достаете с крошками и мусором, продолжал командир дивизии.
– Портсигарчики тоже можно сделать, жестяные коробочки приспособить или кисетами обзавестись... А как вы кромсаете газеты на козьи ножки? Почему заранее не порезать аккуратненько, чтобы стопочкой в портсигар или в кисет сложить?

В блиндаже все еще шел разговор о курении, тем временем Смирнов со Слеповым и сопровождавшим их истребителем приземлились.

Летчики почти бежали в своих огромных унтах, теряя в грязи калоши. Смирнов, поспешая впереди, думал: "Доложу командиру полка все по порядку, от начала до конца полета, а о Малороссийской - в заключение, на закусочку". Но когда в блиндаже он неожиданно увидел самого командира дивизии, то мысли начали путаться, многое из приготовленного для доклада улетучилось. Решил на ходу перестроиться, сразу взять быка за рога:

– Товарищ полковник, задание выполнено... На станции Малороссийской уничтожили четыре эшелона! Там пожар...

Смотрит Смирнов на Гетьмана и замечает, что тот сказанному ничуть не удивился, спокойно спросил:

– А почему вы полагаете, что уничтожили четыре эшелона?

Такого вопроса Смирнов не ожидал и, недолго думая, выпалил:

– Так вся же станция горит, куда им, этим эшелонам, деваться?
– И осекся, зарделся, как девушка. Ведь начальству вопросов задавать не положено, нужно только отвечать. "Всегда так получается, - подумал Смирнов, - когда приходится разговаривать с большим начальством. Он тебя спрашивает о самом что ни на есть простом, а тебе кажется - мину подкладывает, вот и ляпнешь что-нибудь невпопад..."

Командир дивизии оставил Смирнова в покое и обратился к истребителю, стоявшему позади:

– А вы что скажете?

Летчик сделал шаг вперед. Он был в шлеме с завернутыми под резинку очков меховыми наушниками. По его рябоватым щекам катились струйки пота. Смирнов покосился на него и подумал: "Это, должно быть, от быстрой ходьбы да духоты, а не от робости". Истребитель было замешкался, но потом бойко доложил:

– Над Малороссийской, товарищ полковник, черно и дым коромыслом!

Гетьман улыбнулся:

– Все ясно...

"Эх, что же он об этих четырех эшелонах не сказал, - подумал Смирнов. Может, так крутился, что и посчитать не успел? Лихо, парень, слетал, а толково доложить тоже не можешь. Иные так распишут - как картину..."

Отпуская летчиков, комдив сказал:

– Станцию Малороссийскую проверим, пошлем разведку. Смирнов вышел из блиндажа. Настроение у него испортилось. "Если до проверки дошло - значит, сомневается", - подумал он. Ушел подальше от КП, присел на пенек. Слепов тоже приплелся за своим ведущим, попыхивая самокруткой без мундштука.

Тем временем расчехляли штурмовики: к полетам готовились другие пары для ударов по обнаруженным Смирновым эшелонам. Раньше штурмовиков взлетели два истребителя, взяли курс на Малороссийскую. Смирнов догадался: разведчики-контролеры.

"Не ошиблись бы, вдруг примут за Малороссийскую другую, соседнюю станцию?"

Истребители вернулись как-то очень уж быстро. А может, Смирнову так показалось. Летчики доложили: на станции Малороссийской творится что-то невероятное - дым, огонь, взрывы. Близко подойти и что-нибудь рассмотреть не удалось.

Смирнов заметно повеселел: теперь уж проверять нечего, все ясно. К вечеру, однако, дошли слухи, что с другого аэродрома снова послали разведчика, на этот раз многоместный самолет с фотоаппаратами.

Смирнов опять ушел на свой пенек, ругая себя в душе. "Заварил кашу, вот теперь и проверяют без конца. Доложить бы мне только о пожаре, так нет же, дернуло за язык брякнуть о четырех эшелонах. А что, если какой из них успели с горящей станции вытащить?"

Стемнело. Смирнов все сидел в одиночестве. Вдруг кто-то подошел сзади, легонько тронул за плечо.