– Смотри, дома, – дрожащей рукой показал Пикли.

На небе показалась луна, и через просветы деревьев стали заметны крыши небольших деревенских изб. Мы ускорили шаг, пытаясь добраться до тепла раньше, чем придется в сугробах искать отмороженные уши и носы.

Лес кончился, и перед нами раскинулась небольшая деревушка. Четыре кособоких дома, из труб которых валил черный дым. Кое-где стояли покосившиеся заборы, где-то их не было вовсе. Дома кренились набок, будто хотели уснуть, устав от векового стояния. Вилы и грабли, оставленные около домов, пугающе смотрелись среди сугробов.

– Может, не пойдем? – вся боевая прыть Пикли, с которой он выталкивал меня ружьем из дома, куда-то улетучилась. Рядом со мной стоял эльф с трясущимися коленками и стучащими зубами. Я уже не могла достоверно сказать – от холода или от страха.

– Хочешь ночевать в сугробе – вперед. А я пошла проситься на ночлег, – не особенно уверенно произнесла я, подходя к первому дому.

Не успела я дойти до забора, как дверь приоткрылась и из двери высунулась рука, схватила вилы и наставила их в нашу сторону. Я подняла руки и вернулась на дорогу.

– Попробуем в следующем.

Но и в соседнем доме вилы тоже были наготове. Где-то в лесу завыли волки. Я вспомнила свой вчерашний спринтерский забег и поежилась. Повторять не хотелось.

– Милые, вы что же, заблудились? – раздалось из последнего дома, к которому мы подходили. Дверь скрипнула, и на крыльцо вышла старушка, прямо бабушка из русских сказок: белый платочек на голове, фартучек на поясе, и руки все в муке.

Я внимательно осмотрелась. Около дома нигде ни вил, ни граблей не было. Пикли перестал цокать зубами, выкатил грудь колесом и пошел вперед протягивать свою синюшную руку для пожатия.

– Пикли Пентс, официальный представитель корпорации «Желание». Очень рады находиться в ваших краях и видеть, какие доброжелательные у вас жители. Не соизволите ли вы приютить путников на одну ночь?

Где он только таких слов набрался? Раньше разговаривал как нормальный человек. Хотя, может, у эльфов так начинается обморожение мозгов? Но старушке такая речь понравилась, она обняла Пикли и пропустила его в дом.

– Маша, – протянула я руку, подходя к старушке. Та оглядела меня с ног до головы, но в дом все-таки пропустила.

Напоследок я оглянулась на спящую деревню. Показалось, что в темноте на крыльце каждого дома, который мы проходили, стоят люди и внимательно за нами смотрят. Но я тут же забыла про все странности и страхи, очутившись внутри. В маленьком домике было тепло и уютно, в русской печи потрескивали поленья, а на столе стоял каравай, готовый к тому, чтобы юркнуть в печь. Пикли уже стоял у печи и отогревал руки. Я скинула валенки и подошла к нему.

– Олух, обувь сними, натоптал по всему дому, – он заохал, стал извиняться, стащил сапоги и поволок их к двери.

– Сейчас чай будет, пирожки, – хлопотала старушка, сгребая муку со стола.

А я стояла, смотрела на ее хлопоты и не могла вспомнить, где же я ее видела.

– Садитесь, в ногах правды нет, – старушка освободила стол и указала нам на деревянные скамьи.

Пикли уселся и весело болтал ногами, предвкушая вкусные пирожки. Тут же на столе появились кружки, тарелки, миска с дымящейся картошкой. Огромная такая миска, будто старушка роту солдат кормить собиралась, а тут мы неожиданно пришли. Огляделась, кроме нее в избушке никого не было. Пикли уже схватил картофелину и потянул ее в рот. Я шлепнула его по руке, заставляя выронить клубень.

– Руки перед едой мыл?

Пикли посмотрел на меня ошалелыми глазами, не понимая, что я от него хочу.

– В поезде и в лесу бацилл нацеплял, а теперь в рот их тянешь? Марш руки мыть.

– Простите, – повернулась к старушке, – а где можно руки помыть?

– Да вон, за шторкой умывальник.

Я встала и потянула непонятливого эльфа, опять схватившего картофель. Отодвинула шторку, там, действительно, был рукомойник. Как у бабушки в деревне, с железным колпачком, который постоянно бренчит. Под рукомойником стояло ведро, куда и стекала вся вода.

– Руки мой, – подпихнула я эльфа. Тот пару раз бздынькнул, отряхнул руки и показал мне их.

– Лучше мой. До тех пор, пока не скажу, что хватит, – рыкнула я на него и прошла дальше. Там, в темноте закутка была еще одна дверь. В деревнях такие обычно ведут в коровник, чтобы хозяевам через улицу не обходить и сразу попадать к любимой скотинушке.

– Ты куда? – шикнул на меня эльф. – Неприлично по хозяйским хоромам шастать.

– Руки мой! – цыкнула я. – И чтобы я слышала.

За спиной продолжил громыхать рукомойник. Я потянула за ручку и приоткрыла дверь. За ней оказалось еще темнее, чем было в закутке. Постояла немного, чтобы глаза привыкли к темноте. Раньше это помещение, наверняка, было коровником. Но сейчас перегородки были снесены, на стенах развешаны кнуты, ножи, а из потолка торчали кривые крючья.