С благоговением на красивом лице – самому Голубому Мотыльку ещё не удавалось испить мёда лесных фей, эльф преподнес драгоценный фиал человеческой девчонке, но та, наученная горьким опытом, отпить из драгоценного фиала не спешила. Высунув проворный и слегка обожженный гномоядом, язычок, девица смахнула с горлышка малюсенькую капельку драгоценного напитка. Её глаза прикрылись от удовольствия и в следующее мгновение Альсиду пришлось буквально выдирать фиал из жадных рук, недавно умирающей, особы.

– Трех капель вполне достаточно для исцеления – сурово произнес Голубой Мотылёк, отбирая драгоценный сосуд и не обращая внимания ни на грустные глаза, ни на пухлые губки, обидчиво поджатые – Даже ваш король, Андриан Третий, не может позволить себе большего.

Вознамерившись вернуть фиал господину, Альсельдильмир развернулся и, тут же потянулся за оружием, позабыв про девчонку – на другом конце прогалины, с противоположной стороны зеленой лужи, служившей местом обитания болотного кракена, появились новые, незваные лица – три всадника на высоких, справных жеребцах, издалека, с безопасного расстояния, рассматривавших тощую девицу и двух её спутников.

– Темные – безошибочно определил Синтариэль, позабывший про свою хандру и излечившийся от скуки – Нам они точно не рады. К бою!

Голубой Мотылек не нуждался в долгих уговорах – он несколько подустал от возни с чувствительной девчонкой и мечтал размяться. Да и унылое лицо принца, наблюдаемое им на протяжении нескольких последних дней совместного путешествия, веселья юному эльфу не добавляло, а что может быть лучше хорошей драки, тем более – эльфа с адептом темных сил?

Правильно – ничего, если только это не столкновение светлого эльфа и дроу, но, где их взять, этих дроу? Ни одного ещё пока не встречал на своем пути любопытный Голубой Мотылек.

Темный и его прихвостни раздумывали недолго – разглядев, что болотный кракен подкатил свой единственный глаз и бессильно раскинул щупальца по зеленой ряске, а по-простому, сдох, не без помощи, присутствующих здесь, эльфов, адепт темных искусств изрядно обозлился и позабыл о том, что перворожденных обижать категорически не рекомендуется.

Пылая от ярости, всадники пустили лошадей вскачь и направили безвинных животных прямо в гиблую топь.

– Ох! – всхлипнула, притаившаяся за спинами перворожденных, Лионелла – Прямиком в трясину скачут! Идиоты! – и добавила парочку совершенно неприличных выражений, абсолютно не сочетающихся с ее званием аристократки.

Но Темный и его сподвижники начхали и на топь, и на само болото – копыта их массивных дестриеров скользили над самой поверхностью черной, затхлой воды и очень быстро перенесли своих седоков через гиблое место.

Теперь незваные гости приблизились так близко, что рассмотреть их в подробностях смогла и малышка Лионелла.

Отчаянно струсив, девочка, все-таки, пыталась разглядеть зловещих всадников, от всей души надеясь на то, что эльфы смогут избавить ее, дочь герцога, от присутствия темных господ.

Всадники оказались закованы в черную, глухую броню и куда бы не направляла Лионелла свой взгляд, он везде натыкался на равнодушное железо.

И герб на щите оказался незнаком Лионелле, а ведь девочка добросовестно вызубрила назубок все гербы знатных родов Ангоры. А, как же – нужно же знать, что означает изображение на гербе будущего мужа.

Так вот, на щите того самого адепта темных искусств и предполагаемого черного колдуна, взгляд которого упирался в прекрасное лицо Синтариэля, была изображена одинокая гора, изрыгающая из своих недр дым и пепел, а под горой, сложив щупальца, спокойно возлежал тот самый, недавно издохший, болотный кракен, бородавчатый и неприятный.

– Убью тебя, мерзавец! – медведем проревел колдун, пиная своего дестриера и направил в сторону эльфийского принца черную молнию – Умри же, бродяга!

– Не сегодня! – глаза цвета лазури, принадлежащие его высочеству, принцу Синтариэлю, потемнели от гнева. Обычно Синтариэль не вмешивался в суетные дела смертных, но сейчас, на свою беду, смертный вмешался в дела эльфов и попытался отобрать у последних возможность отпраздновать такую славную победу над ископаемым монстром, одним своим существованием, осквернявшим этот чудесный мир.

Ловко перехватив черную молнию рукой, затянутой в тонкую замшу, Синтариэль слегка поморщился от неприятных ощущений. Замша начала дымиться и тлеть, но принц уверенно воткнул молнию в землю, неподалеку от собственной персоны. Грянул взрыв и всех присутствующих, включая Лионеллу, окатило волной тухлой зеленой водички.

Дочь герцога отчаянно заверещала, размазывая по лицу жирную грязь, а Синтариэль, не отвлекаясь на ее возмущенные вопли, в свою очередь, взмахнул рукой.

Может быть всадник на рослом, черном дестриере, широкоплечий громила в черненом железе и являлся хорошим колдуном, кто знает? Но, в сравнении с эльфийским принцем, который недавно расправился с болотным спрутом, адепт темных искусств казался новичком-любителем. И огненный луч, и стена зеленого пламени – все это обрушилось на враждебную троицу. Целый шквал заклинаний, все, что имелось в богатом арсенале западноэльфийского волшебника – ветер, вода, огонь, зеленые плети растений. Темный отбивался с похвальным усердием, защищая себя любимого от эльфийской волшбы, но оба его спутника пали в первые мгновения боя. Они были обычными воинами, людьми, присягнувшими темному колдуну, и у них не было ни единого шанса уцелеть.