За дело принялась вторая команда. Леонардо выбрал заготовку и передал её Николе. Тот ловко обточил её на токарном станке, потом перешёл на сверлильный. Эстафету у него принял Эдисон, который вмонтировал в заготовку мигающий светодиод. И в завершение да Винчи тонкой кисточкой изобразил на поплавке лицо загадочно улыбающейся женщины.

«Где-то я уже видел эту улыбку», – подумал Степаныч и тут же вспомнил: в Лувре, где же ещё?

За дело взялась рабоче-крестьянская команда. Черепановы соорудили из двух полых половинок поплавок, по форме напоминающий то ли паровозный котёл, то ли яйцо от киндер-сюрприза. Левша сощурил свой косой глаз и крошечным керном и молотком, зажатым в левой руке, вычеканил на поплавке причудливую надпись: «Ловись рыбка большая да маленькая».

– Неплохо, – сказал старик Архимед, оглядев все три поплавка, – внешне всё красиво, гармонично. А вот сейчас мы попросим нашего хозяина провести испытания. Давай-ка, Роман Степаныч, прикрепи к ним лески и грузила, испробуем в деле.

«Вот ведь мудрый старик! Знает, что я в мастерской свои снасти держу», – подумал про себя Степаныч, который был завзятым рыбаком и сам мастерил всякие там блёсны и мормышки.

Ловкими движениями Степаныч закрепил каждый из трёх поплавков на леске, приделал крючки и грузила и подошёл к большому аквариуму, стоявшему в углу мастерской, в основном, для фен-шуя и успокоения нервов.

– Давай! – скомандовал Арихимед, зависнув над аквариумом. А остальные призраки образовали вокруг аквариума полупрозрачное кольцо: всем было интересно.

Первым Степаныч опустил в воду императорский поплавок. Тот пошёл было ко дну, но вдруг одумался и поднялся на поверхность. Несколько скалярий всплыли со дна, чтобы обнюхать его бока, обмазанные специальным лаком.

Второй поплавок почти весь ушёл под воду, но над поверхностью воды мигал оранжевый светодиод. Пара пучеглазых вуалехвостов всплыла полюбоваться на загадочно улыбающуюся женщину.

А третий поплавок, как только его опустили в аквариум, стал подпрыгивать над водой примерно на сантиметр, словно внутри его был какой-то двигатель. Из-за этого крючок, подвешенный под этим поплавком, дергался, словно мормышка, чем привлёк к себе внимание бросившейся на него самой большой золотой рыбки. Рыбка клюнула и начала биться из стороны в сторону. Пришлось Степанычу ловить её сачком и осторожно снимать с крючка.

– Вот и победители! Раз уж рыба сама на пустой крючок бросается! – провозгласил Архимед.

Призраки зааплодировали, жали руки Черепановым, а Левшу стали качать, благо для призраков подлетать вверх – плёвое дело.

Роман Степаныч достал удочки из воды, снял поплавки и положил их на верстак, после чего обернулся к своим призрачным коллегам. И как раз вовремя: в тот самый момент призраки один за другим растворились в воздухе мастерской, словно никогда их здесь и не было.

Роман Степаныч покачал головой, словно стряхивая с себя наваждение.

– Привидится же такое! Да разве это вообще может быть? – спросил он сам себя и, словно желая найти какие-нибудь улики, раскрыл журнал инструктажей по охране труда. Он увидел на последней заполненной странице имена его ночных гостей: Романов П. А., Ломоносов М. В., Можайский А. Ф., Черепанов Е. А., Черепанов М. Е., Левша, да Винчи Л., Тесла Н., Эдисон Т. А. и рядом их причудливые автографы. И вдруг, прямо на глазах у Романа Степаныча, подписи, сделанные шариковой ручкой, побледнели, потеряли свой цвет и, наконец, совершенно исчезли. Степаныч провел пальцем по листу, но его чуткий к микронеровностям палец не ощутил углублений, оставленных шариковой ручкой.

– Конечно, ничего такого быть не может, – сказал Степаныч вслух и посмотрел на верстак.

На верстаке лежали три новеньких поплавка, влажно поблескивая в первых лучах восходящего солнца. Солнце всё выше и выше поднималось в первомартовское небо, обещая прекрасный безоблачный день.

– Надо же! Скажи кому, не поверят. «Инкредибиле дикту», – констатировал Степаныч.

Он стал убирать со станков стружку, оставленную его внезапно обретёнными и утраченными коллегами.

– Кто их только воспитывал? – ворчливо спросил трудовик. – Даже школьники и те за собой убирают, иначе какая же культура производства.

Скоро первый урок, и к приходу школьников нужно было привести мастерскую в порядок. Потому что порядок – половина жизни!

В тот майский день преподаватель технологии Роман Степаныч Мастерков после уроков вышел в оборудованную возле забора курилку, где, кроме него, было человек пять старшеклассников, которые смолили, ничуть не стесняясь учителя. По школьному двору носились первоклашки, а ребята чуть постарше сидели на длинной лавочке и играли в колечко-колечко.

Степаныч докурил и вернулся в свою мастерскую. Там под плакатом «Порядок – половина жизни» его уже поджидал учитель физкультуры Анатолий Петрович, вальяжно рассевшийся прямо на верстаке в своём шикарном красном спортивном костюме с тремя белыми полосками вместо лампасов.

– Толик, привет! Ты это зря на верстак сел, вдруг там масло разлито или стружки валяются, ты себе весь «адидас» испортишь.

– Привет, Степаныч! Какое масло? Какие стружки? Всем известно, что у тебя в мастерской чисто, как в операционной, – физрук указал на плакат, – у меня к тебе срочное дело. Нужна твоя помощь!