Сейчас за цесаревича они всех мятежников палашами покрошат без раздумий — незачем помешанного узника, юродивого, на престол, что мудрой правительницей занят, возвеличивать. А потому следовало поторопиться, чтобы мятеж не успел расползтись во все стороны. Сорокаверстный марш от Петербурга сделали быстро, расположившись на берегу полноводной реки. Переправа через Неву уже началась — пришедшие весельные барки и несколько адмиралтейских малых галер уже перевезли на левый берег передовой отряд авангарда в три роты.

Сейчас должны были начать погрузку на суда главные силы лейб-гвардии Семеновского полка, два с половиной батальона, благо подошли еще с десяток барок и два прама, а вверх по реке ушли три небольших бота, вооруженных пушками.

— А почему мы сразу всеми силами на Шлиссельбург не пошли, а здесь переправу устроили, Александр Иванович? Время ведь несколько часов потеряем — а так расстояние бы немного сократили. Ведь до крепости верст двенадцать пути осталось.

— А что нам это дало бы, Иван Павлович, — Полянский удивленно выгнул бровь на вопрос секунд-майора Татищева. — Придем туда и все равно нам переправляться через реку, так как смоленцы с измайловцами на другом берегу в форштадте у канала ладожского. А от нас их крепость прикрывает, взять с наскока ее вряд ли удастся, хотя к нам эскадра с Кронштадта идет. А тут переправившись, мы с юга подойдем и Миниха к берегу прижмем. У нас пехоты вдвое больше и кавалерии четыре полка — а у них пара драгунских эскадронов всего. Враз мятежников раздавим и в озере утопим, если не сдадутся. Вот и вся диспозиция!

Полянский пожал плечами, он знал, о чем говорил — рано утром, перед выходом, старших офицеров собрал генерал-аншеф Панин, рассказавший о предстоящем походе и о силах восставших. И подметил, что после сорока верстного перехода потребуется длительный привал, который придется по времени как раз на переправу. Из столицы подвезут на весельных судах кашу в котлах, хлеб и фураж — так что нет нужды брать обозы, что будут замедлять марш, на который и так ушло почти десять часов.

На левой стороне реки переправу прикроют конногвардейцы, что с ночи преследуют измайловцев. Тем до Шлиссельбурга чуть ли не вдвое больше идти, так что мятежники вымотались в дороге совершенно и им потребуется ночь для отдыха, которую им никто не даст. Атака начнется через пять часов — гвардейцы внезапно обрушаться в полночь, как снег на голову, упадут на врага, мятежники просто не успеют спохватиться.

Продуманный и прекрасный план!

Кирасиры расседлали коней, отведали каши и спят на теплой земле, подстелив попоны. Тем же занята гвардейская инфантерия — благо циновок и парусины на судах подвезли достаточно, не на голой земле же спать. А на тот берег переправляют поочередно, рота за ротой, так что через пару часов переправа будет уже закончена.

К этому времени сюда подойдут и главные силы — все четыре батальона Преображенского полка с батальоном измайловцев, а следом полк Петербургского гарнизона в арьергарде поспешает — еще два батальона. Драгунские полки с раннего утра пошли походом по южному берегу Невы, а с ними направилось три эскадрона лейб-кирасир с командиром полка во главе. У него под командой имеется всего два эскадрона — один прикрывает разъездами берег — на что отправлена рота, другая рота здесь, как и весь его эскадрон, где он является шефом.

— Твой эскадрон, Иван Павлович, здесь еще долго стоять будет, пока приправу не обеспечит всей пехоты, кроме одного гарнизонного батальона, — теперь можно было поставить и дальнейшую задачу. — Пойдешь маршем по правому берегу до разоруженного шанца. Там поблизости высадят инженеров и осадные пушки с канонирами — установят на укреплениях, если потребуется обстреливать крепость с северной стороны Невы, как в 1702 году. И это весьма возможно — терять «царю Ивашке» нечего, за убитых конногвардейцев их миловать не собираются.

Полянский остановился, посмотрел на уходящее в закат необычно теплое сегодня солнце. Вот только нехорошей красноватой наливалось светило, и ему на память пришли сказанные недавно в столице блаженной Ксенией страшные пророческие слова:

«Там кровь, кровь, кровь! Там реки налились кровью, там каналы кровавые, там кровь, кровь!»

Подполковник мотнул головою, отгоняя страшное видение, взял себя в руки, и спокойным тоном произнес:

— Твоя задача прикрыть разъездами тыловую сторону с севера и отлавливать всех, кто попытается сбежать из Шлиссельбурга или форштадта. Думаю, их там много будет, когда припечет с юга изрядно наша артиллерия. И еще одно дело…

Александр Иванович оглянулся — с ними рядом никого не было, только вездесущие комары, страшный бич чухонских болот и канав, устремились напиться дворянской кровушки. И тихо сказал, наклонившись почти к уху секунд-майора, почти шепотом:

— Попадется в руки «принц Ивашка» — убей не задумываясь…

.

Западнее Шлиссельбурга

Ладожского пехотного полка

Премьер-майор Кирилл Плещеев

вечер 6 июля 1764 года

— А ведь «воевода» заранее все предусмотрел, теперь столь удачный момент потерять никак нельзя…

Если бы кто сказал три года тому назад капитану Кириллу Андреевичу Плещееву о том, что от его короткого слова будет зависеть жизнь и смерть сотен, а то и многих тысяч русских людей, он бы не поверил такому провидцу. Но именно сейчас ему предстояло произнести страшные слова, а он все никак не мог выкрикнуть, крепкий спазм перехватил горло так, что и дышать офицеру было затруднительно.

Так случилось, что вот уже четверть века Ладожский пехотный полк по прихоти судьбы был неразрывно связан с именем генерал-фельдмаршала Бурхарда фон Миниха. В 1737 году ладожане ходили с ним в Крымский поход, участвовали в штурме Очакова. Затем последовала знаменитая битва при Ставучанах — турецкая армия была наголову разгромлена, а победитель получил от солдат уважительное прозвище «воевода». Армия долго ликовала, пируя на месте незабываемой виктории, восторженно крича «виват великой государыне!»