Розен искоса посматривал на царя, и радовался в душе, что сделал правильный выбор, дав ему присягу. Спокойный такой молодой монарх, говорит уверенно, правда, иной раз не так как все русские, но в целом правильно. Так что бесстыдно лгали «катькины» доброхоты, когда плели, что «Ивашка» разумом повредился от многолетнего заключения в темнице, юродивым стал. Да ничего подобного — все суждения царя выверены, слова подобраны, речью сдержан, манерами должными обучен.

Настоящий император!

— В качестве зажигательной смеси можно «греческий огонь» применить, который Каллиник сделал. Дромоны его всегда применяли, достаточно вспомнить, как ладейный флот князя Игоря в 941 году от Рождества Христова напрочь сожгли.

От слов царя не только Розен сглотнул — он таких подробностей не знал, но сам Фомичев, которого почитали за обширные знания, сильно смутился. Лейтенант несколько растерянно произнес:

— Так секрет этой смеси утерян, государь. Но она бы нам действительно пригодилась!

— Так воссоздать ее не проблема, тот же напалм, что водой потушить невозможно. В его основе переработанное «земляное масло», что нефтью называют, жиры, что смесь сгущают до состояния густого киселя, можно и мылом заменить, для лучшего горения добавить селитру. Куб перегонный для нефти, самый примитивный, кузнец любой сделает. Еще есть живица — сок сосновый — тоже горит хорошо, ее в пропорции только добавлять нужно правильной, не переборщить. Если из нее скипидар убрать, то канифоль будет — тоже сгодится.

— Не знал, государь. Но нужно смесь эту изготовить — для баталий морских, думаю, зело полезна будет, — Фомичев выглядел смущенно, с нескрываемым уважением и удивлением глядя на молодого монарха. Матросы тоже прислушивались к беседе, однако выполняли свое дело споро и правильно — Розену, который взял на себя приготовление брандеров, даже руководить не пришлось работами, а тем паче подгонять.

Ему нестерпимо захотелось понять, откуда у молодого еще в сущности монарха такие познания, но он отчетливо понимал, что таких вопросов правителям лучше не задавать. Но не его ума дело, обычного младшего офицера флота, любопытствовать о таких тайнах, от которых неприятностями страшными за версту тянет.

— Успеете?

— Через час готовы к выходу будем, государь. Туман только собирается, под его прикрытием как раз и выйдем. По течению тихо спуститься полчаса нужно будет срока — транспорты мы видели, так что только их искать будем. Отыскав — атакуем немедленно. Крючья и «кошки» забросим, укрепим и подожжем брандер. Если повезет, то на лодке вырвемся и обратно в крепость вернемся. Если нет, то вплавь до берега придется. А там как получится вернуться обратно…

— Только преждевременной панихиды не надо, — громко произнес Иоанн Антонович. Старайтесь к правому берегу Невы пристать, оттуда лесами до Ладоги дойти и на берег выйти. Скампавея от Кексгольма подойдет сегодня, да и бот пусть вдоль побережья крейсирует. Сигнал обговорить нужно для опознания. А потому…

Молодой император задумался, глядя как матросы заканчивают приготовления к дерзкой атаке неприятельской эскадры. Розен уже отобрал восемь смельчаков на весла (хотя охотниками вызвалось больше половины команды бота), они с Фомичевым должны были править.

— Обоим вам идти нет смысла — на боте должен остаться капитан! И не спорить со мной, так нужно!

Дернувшийся было возразить, Фомичев моментально сник от жесткого тона монарха. Розен возликовал мысленно — теперь ему представляется реальный шанс сделать рывок в карьере, или погибнуть. Смерти он не боялся — все рано или поздно умрут, а вот Фортуна шанс представляет избранным. Благо момент удачный.

— Унтер-лейтенант, кого назначите командиром второго брандера? Нужен только доброволец, то есть охотник!

— Такие тут все, ваше императорское величество, — произнес Розен, но тут рядом с ним раздался уверенный голос:

— Дозволь мне, государь! Справлюсь!

Вперед вышел боцман Лопарин, кряжистый помор, что много лет тому назад перешел на линейном корабле из Архангельска в Ревель. Розен непроизвольно кивнул — лучшего кандидата найти было нельзя. Заметив этот кивок Иоанн Антонович усмехнулся, оглядел моряков и мотнул головою, произнеся непонятное слово:

— Отморозки, вы братцы, конченные. Сделаете дело в точности, всех живых и погибших награжу орденами!

Розен окаменел, матросы соляными столпами застыли от изумления, лишь лейтенант Фомичев с вытаращенными глазами, запинающимся голосом негромко вопросил:

— Прости, государь… так орденские ленты и адмиралы не носят — только самых избранных награждают…

— Причем здесь ленты, — отмахнулся император. — Учреждаю с этого дня орден Святого Равноапостольного князя Владимира, покровителя державы нашей. Из пяти степеней — наградой будут от солдата до фельдмаршала, от матроса до адмирала. Спроворите столь рисковое дело удачно — вам первые кресты на грудь собственноручно приколю…