– Какого чёрта, Калеб? – Эмма недовольно скривилась, от чего на ее лбу появилась хмурая морщинка. Она не понимала в чём дело. Калеб не ответил, схватил ее за ладонь, потянув вон из беседки и на ходу крикнув Ричарду и Билли с Джеки:

– Мы сейчас вернемся!

Они отошли поближе к теплицам, чтобы остальные точно не смогли бы услышать их разговор.

– И чё эт’ было? – выпалила Эмма. Вырвала свою руку из хватки Калеба, и, прищурившись, скрестила руки на груди, задрав подбородок, чтобы посмотреть прямо в его глаза.

– Эмма! – он покачал головой, с досадой смотря на нее. Удивляясь, что она сама не догадалась в чем была главная проблема. – Ты всерьез хочешь туда пойти? Ты понимаешь, что там может случиться много всякой херни!

– Но нам нужно поддержать Билли! Он наш друг, мы не можем не пойти!

Калеб едва сдержался, чтобы не застонать. Какой же все-таки упрямой была Эмма! Она была единственной девушкой, которая ему не поддавалась, и иногда, особенно в такие моменты, он очень об этом жалел.

– Да, – он кивнул, – и я пойду туда за нас двоих.

Лицо Эммы побагровело, казалось, еще немного и у нее из ушей повалит пар. Она никогда никому не позволяла собой управлять, твердо зная, что ей нужно и как она будет поступать. И, как бы она не любила Калеба или отца, они не имеют права ей указывать что делать.

– Ты не могёшь решать за меня идти мне туды или нет! – в глазах девушки сверкнул яростный блеск, а тон, с каким Эмма произнесла это, был настолько твердым, что Калебу пришлось отступить.

– Блядь! – выругался он, сняв очки, провел рукой по лицу. Как же ему хотелось плюнуть на все условности и крепко привязать Эмму к кровати, пока весь праздник не кончится. Вот только не факт, что она и тогда не найдет способ выбраться, а потом еще обидится и откажется с ним разговаривать неделю. Он стал говорить мягче, надеясь хоть немного ее урезонить. – Там правда может случиться всё что угодно. Я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось Пташка.

Потянувшись, он нежно погладил ее по щеке. Он делал так всегда, когда она была расстроена. Лицо Эммы смягчилось, она внимательно посмотрела на него, а затем потянувшись, обняла, уткнувшись лицом в его плечо.

– Я знаю, – осторожно сказала она. – Я тоже люблю тебя, но дай мне решить самой.

Девушка отстранилась. Она в который раз подумала, что у нее было четверо родных братьев, но Калеб все равно был ей ближе, чем они. Он понимал ее намного лучше, знал множество ее страхов и секретов, как и она его. Даже те, о которых он, возможно, и сам не догадывался. Вот и сейчас он тоже должен был ее понять. Ее желание быть рядом с другом в такой важный для него момент.

Калеб долго смотрел на Эмму, ничего не говоря. Хмурился, покусывал губы, чесал затылок и затем, наконец, сказал:

– Хорошо. Но ты ни на шаг не отойдешь от меня с Ричи.

Эмма широко улыбнулась, состроила смешную рожицу.

– Слушаюсь и повинуюсь, – саркастично произнесла она, соединив ладони, и наклонившись как при молитве.

Калеб не сдержал смешок. До того она была забавна в этот момент. Эмма с легкостью могла развеселить любого человека, даже не прикладывая для этого особых усилий. Раньше, когда мистер Беннет возвращался с работы усталый и серьезный, садился в свое любимое кресло у окна, только она могла поднять ему настроение, пародируя одноклассниц, или, например, самоуверенного Калеба. Однажды жена мистера Беннета сообщила ему, что его очередь мыть посуду. Он сказал, что он мужчина, а мытьё посуды чисто женская обязанность. Эмма после этого, по ее словам, совершенно «случайно» перевернула на него ведро с холодной водой.

«Мое маленькое рыжее солнышко», – говорил мистер Беннет, выслушивая все истории дочери, с любовью поглаживая её волосы, а она только звонко смеялась и уворачивалась от его руки. Калеб испытывал щемящее чувство боли и недовольства, когда видел их: его собственный отец так сделать больше не мог.

– Как Джон? – спросил юноша, не глядя на Эмму. Он уже так давно не видел мистера Беннета. Казалось, прошла целая вечность.

Эмма тихонько вздохнула, осторожно взяла руку Калеба в свою, погладила указательным пальцем его ладонь.

– Он скучает по тебе, Калеб, – мягко, с грустью сказала она. – Я вижу это в его взгляде, в голосе. Даже в том, как он курит. Он очень осунулся после твоего ухода, после той ссоры.

Она посмотрела на Калеба долгим терпеливым взглядом, но он все так же старался на нее не смотреть, предпочитая равнодушно наблюдать за мелькающей в беседке тощей фигурой Ричарда, размахивающей руками, что-то объясняя Билли и Джеки. Уж не про свой ли роман вспомнил?

Калеб совершенно не любил и не хотел вспоминать тот день и ссору, какую сильную злость он испытывал к мистеру Беннету, уверенный, что вообще больше с ним не заговорит. И все-таки он не мог отрицать, что волновался о самочувствии Джона. Неужели с его здоровьем совсем все плохо? Лицо Калеба помрачнело.