– Да что за херня тут творится? – гневно крикнул вернувшийся Сэм. Он переводил недовольный взгляд с Тео на пацана. – Я тебе что сказал, Том?

Пацан взглянул на Сэма и примирительным жестом, поднял руки вверх.

– Всё, всё, ухожу.

Медленно он начал отходить назад, но при этом успел в последний раз посмотреть на Тео, и провести угрожающе пальцем поперек шеи, словно повторяя: «Ты не жилец, чудила».

Тео хмыкнул. Понемногу он приходил в себя. С мрачным видом мальчик принялся собирать вещи. Пацан его не впечатлил. Пусть делает что хочет, Тео не из пугливых. Ему даже, наоборот, хотелось нарваться на еще одну драку. Хоть на ком-то выместить всю свою злость, почувствовать немного облегчения.

– Только приехал малец, а уже врагов нажил? – фыркнул Сэм, подошел вплотную к Тео так, что мальчик чувствовал его гнилостное дыхание. – Несладко тебе тут придётся.

Толстяк похлопал мальчика по плечу, изображая на лице улыбку. Тео с отвращением дернулся от Сэма в сторону. Только от одного его касания мальчика уже начало тошнить. Как же его бесил этот урод. Впрочем, как и все, кого он успел здесь встретить. Внутри Тео просыпалась ранее не знакомая, испепеляющая ненависть ко всему на свете. Она разъедала его мозг, заставляла чувствовать небывалую злость ко всем людям. И только мысли о Габби давали ему держаться.

– Посмотрим, – буркнул Тео. Он так просто не сдастся.

Воспитатель привёл Тео в большую залу, где вдоль стен в ряд стояли старенькие деревянные кровати. Со стороны казалось, что, если ты только сядешь на одну из них, так она сразу развалится, не выдержав массы тела. Кровати были заправлены грязным постельным бельем, которое в былые времена возможно и было белоснежным, но сейчас выглядело застиранным и серым. Дышать в этом зале было просто невозможно. Тео сразу же ударил в нос резкий запах затхлой мебели, смешанный с удушающим запахом пота, старых, не стираных носков, мочи и других мерзких запахов.

Мальчик брезгливо поморщился, с трудом сдерживаясь, чтобы не зажать рукой нос, только бы не чувствовать этот запах. К горлу подступил резкий приступ рвоты, и Тео на мгновение задержал дыхание, приказывая себе успокоиться. Он ведь не неженка какая-нибудь, чтобы его всего лишь от неприятных запахов тянуло блевать.

Мальчик медленно осмотрелся. В зале двое ребят драили грязный пол, правда без особого результата. Грязь была настолько давней, что не смывалась, а от действий мальчишек оставались только грязные разводы. Взгляд Тео почти сразу же привлек третий мальчик. И при его виде он ощутил резкий приступ жалости. Он лежал на кровати, вытянув ноги и руки, покрытые фиолетовыми синяками, по швам и тихонько постанывал. Лицо мальчика было опухшим, сломанный нос посинел, в уголках рта запеклась кровь, а глаза настолько сильно заплыли, что казалось, они и вовсе отсутствуют на этом несчастном лице. Никогда еще в своей жизни Тео не видел настолько сильно избитого человека и не мог определиться чего ему хочется больше: сбежать чтобы больше никогда не видеть его побитое изможденное лицо или узнать кто это сделал и за что. У Тео, впрочем, подозреваемый уже был. Избитый мальчик выглядел даже младше Габби, и Тео был уверен, случись подобное с его сестрой, он, не задумываясь, был бы готов совершить убийство.

Двое других мальчишек, заметив вошедших в зал Тео и воспитателя, тут же прекратили свое занятие. Не скрывая своего любопытства, они уставились на новенького. Особенно тот, что был пониже. Он имел смешной курносый нос и плохо расчесанные русые волосы, топорщившиеся на затылке. Толстяк аж рот раскрыл и выронил швабру, во все глаза рассматривая Тео. Глаза его чуть расширились, когда он, видимо, понял, что пятна на пижаме – это следы засохшей крови.

Тео мрачно взглянул на толстого мальчишку, подавляя внутри себя желание дать ему крепкий подзатыльник, чтоб только престал пялиться. Он не мог передать словами, как же сильно его бесили взгляды, которые кидали на него в этом месте, слово с нетерпением желали залезть внутрь его головы, узнать что-нибудь интересное и поскорее растрепать другим. «Да пошли все нахуй, – раздраженно подумал Тео, – пусть даже не пытаются».

Второй пацан, словно прочитав его мысли, пихнул толстяка в бок и что-то ему прошептал, после чего тот резко отвернулся и принялся поднимать швабру. С превеликим интересом, будто видит что-то необычное, он начал ее рассматривать, а его слегка оттопыренные уши густо покраснели.

– Чего застыли, уроды? – гаркнул Сэм, заметив, что они больше не драят пол, а вместо этого пялятся на Тео. Сэм сощурил глаза, окинув обоих мальчишек раздраженным взглядом, сжал крупную ладонь в кулак и угрожающе замахнулся. Мальчишки, испуганно вздрогнув, тут же судорожно принялись за свою работу, но при этом оба успели еще раз заинтересованно взглянуть на Тео. Он подозревал, что как только этот громила уйдет, они накинутся на него со своими дурацкими вопросами.

– Занимай свободную кровать, – рявкнул Сэм, посмотрев Тео, – и жди меня здесь, я принесу тебе какое-нибудь тряпье.

Он развернулся. На миг взгляд его остановился на избитом мальчике, который, кажется, впал в беспамятство: лоб его покрылся испариной, голова слегка дергалась на подушке, и он что-то неразборчиво шептал. Кажется, звал маму. Сэм брезгливо поморщился, покачал головой и, принявшись что-то насвистывать, вразвалочку вышел из зала.

– Жирная тварь, – еле слышно сказал Тео, провожая его ненавистным взглядом. Он все бы отдал, чтобы вместо неизвестного мальчишки на кровати, корчась от боли, мучался Сэм.

Тео занял самую дальнюю пустующую кровать. Он кое-как ее застелил, наконец, избавившись от груза, который тащил, и присел на самый краешек, разминая ноющее запястье. Костяшки его пальцев покраснели от столкновения с челюстью ублюдочного пацана. На него тут же налетели мальчишки, побросав швабры на пол. Как он и подозревал, наперебой они начали задавать кучу вопросов: «Кто он такой? Почему он в пижаме? Почему она вся в крови? Кто тот странный человек, что привез его сюда?».