Я только усмехнулась.

– Люси, я привязалась к тебе как к родной сестре… Я вроде радоваться должна, а меня раздирает на части, что я тебя так долго не увижу…

Люси ласково посмотрела на меня и улыбнувшись прижала к себе. Мы крепко-крепко обнялись.

– Эгоистичная у тебя любовь, – всхлипнула она и, вытерев рукавом накатившие слезы, рассмеялась. Я не сдержалась и последовала ее примеру. Мы смеялись и плакали одновременно, обнимались и целовались, словно видели друг друга в последний раз.

– Я люблю тебя, Жанка, – говорила Люси.

– И я тебя…

В наш разговор вмешалась Галка. Галка была в нашей семье с самого начала. Она была близко знакома с Матильдой, но почему-то не так была жалована ее вниманием и заботой как мы, отчего и постоянно злилась и обдавала нас холодным недружелюбным взглядом. Галка давно нарывалась на стычку с нами, но разборки внутри семьи были строго запрещены, иначе карались изгнанием из нее… А оставаться без семьи, значило остаться без защиты, а это было чревато серьезными последствиями. Какие-то неверные действия или чей-то необоснованный наезд со стороны и можно было запросто угодить в самую низшую касту, в категорию «опущенные»… А те кто в нее попадает до самого последнего дня, проведенного в тюрьме будет подвергаться насилию и различным унижениям, не считая того, что до конца придется драить сортиры и делать все оставшуюся грязную работу. С «опущенными» никто не общался и не поддерживал никаких отношений. Обычно в эту категорию сразу попадали женщины севшие по статье детоубийство и убийство родителей, эти статьи в женских тюрьмах считались самими позорными и их обладателей наказывали за это крайне жестоко… Я видела как при мне чуть не до смерти избили цыганку, которая убила своего новорожденного ребенка скинув его с балкона. От того, что сделали с этой цыганкой у меня на тот момент, отсидевший всего пару месяцев, вызвало глубокий ужас… Сначала ее описали… и состригли ей волосы… Этот ритуал причислял заключенную к касте «опущенные»… Низко, мерзко, жестоко… но это тюрьма… здесь свои законы, пусть они и доходят до идиотизма, но все же с ними приходится мириться… Затем цыганку избили чуть ли не всем бараком… Я была безмолвным наблюдателем, вмешиваться я не имела никакого права, иначе могла оказаться на ее месте. Конечно, я не спорю, что эта женщина заслуживала наказание за свой поступок… но то, что с ней сделали было крайне жестоко… Я думала она просто не выживет… Но нет, выкарабкалась, попала в госпиталь, там ее поставили на ноги и опять вернули к нам. Администрация закрыла глаза на это происшествие, и я поняла, что женская тюрьма – это настоящий беспредел, здесь царят только тюремные законы и если тебя убьют, то никому до этого не будет никакого дела… Хотя какого черта, и на воле так же… Ментам главное закрыть дело, они могут посадить в тюрьму совершенно невиновного человека и забыть о нем на следующий же день… Мир суров и надо было как-то к этому адаптироваться и стараться подминать его под себя, а не прогибаться под него… В тюрьме самое главное не попасть в касту «опущенных», а со всем остальным можно было как-то справится. А ведь в «опущенные» можно было попасть и по «беспределу»… Я видела не мало таких обычных девчонок, которых просто притесняли более сильные и наглые арестантки, мы ни раз с Люси заступались за них и брали в свою семью, но правда далеко не всех… Мы заступались только за тех, кто действительно нам были симпатичен. Так в нашей семье появилась Наташа, совсем юная блондинка с кошачьими глазами и маленьким носиком… Она выглядела как измученный котенок, когда на нее стала наезжать Галка. Галка баба бойкая, по происхождению татарка, она обладала крепким телосложением с цепкими сильными руками. Она стала притеснять бедную девчонку… Я не помню что она от нее хотела, толи склоняла ее на секс (Галка была активной лесбиянкой), толи заставляла ее что-то сделать… В общем, впряглись мы за эту девчонку и не пожалели. Милая девочка с кошачьими глазами было очень добродушной и безотказной, мне она очень нравилась и мы могли ей доверять. Хотя девчонка была далеко не святой, какой казалась на первый взгляд… Она была бывшей элитной проституткой. Сначала ее заставила работать мафия, а потом она привыкла, почувствовала вкус денег и окончательно втянулась, даже уже не пробуя освободиться. Но как-то один из ее клиентов оказался извращенцем, сопротивлявшись она разбила об его голову бутылку с шампанским и клиент потеряв сознание, умер. Вот такая печальная у нее была история… Мне было ее очень жаль, но чем смогла, я ей помогла, но тем самым еще больше разозлила Галку, которая и так меня недолюбливала… Ну что поделать, я всегда поступаю по велению сердца и считаю это правильным, я пользуюсь той частью сердца которое еще не обратилась во мрак, став холодным и бесчувственным и это меня несомненно радовало… Это говорило мне о том, что я была еще жива и способна на жалость и какое-то благородство…

– Развели тут какие-то сопли… – прошипела на нас Галка, видя как мы обнимаемся и признаемся друг другу в любви.

– А тебе то что, завидно что ли? – злобно окликнула ее я.

– Чему тут завидовать?

– Тому, что у нас настоящая дружба и скоро, между прочим, Люси окажется на свободе! А тебе еще лет пять тут сидеть, – съязвила я.

– Что? Какого черта?!

– О нас позаботилась наша Черная Мамочка, – улыбнулась Люси и обнажила свои белоснежные зубы, которые несколько не испортились за время пребывания в таком месте, потому что мы с Люси категорически отказались от «чифира», сильно крепко заваренного чая, который так сильно портил зубы, но был очень популярным в колонии.

Галка прикусила губы, сильно сжала кулаки, но ничего не сказала.

Мы просто пожали плечами и перестали на нее обращать внимание.

Когда Люси покинула стены тюрьмы и минула этот колючий забор, я долго плакала, лежа у себя на кровати. Я уже чувствовала как мне ее чертовски не хватает… Три года бок об бок, а сейчас только чувство пустоты и какого-то внутреннего страха, ведь на счет моего освобождения все было призрачным и туманным…

– Не переживай, малышка, – успокаивала меня Черная Мамочка, – я позабочусь о тебе, не бойся, все будет хорошо.

– Матильда… а что будет, когда я выйду отсюда? – задала я вопрос, который волновал меня не меньше.

Женщина свела брови и посмотрела на меня в упор. Я поежилась от такого взгляда.

– Ты боишься? – спросила она.

– Даже не знаю… – ответила я. – Наверно… Человека всегда пугает неизвестность… на то наша природа…

– Ты права, моя дорогая… Но я не хочу чтобы ты боялась. Тебе совершенно нечего бояться. Я изначально вас взяла под свою опеку и несу некоторую ответственность за вашу жизнь. Я бы не спасала вас тогда еще в СИЗО, для того чтобы просто затянуть в очередное дерьмо. Жанна, чего бы ты хотела от жизни? – вдруг спросила Черная Мамочка. – Как бы ты хотела жить

Я немного замешкалась от такого вопроса, но потом, не раздумывая, ляпнула:

– Я хочу быть на свободе!

Матильда добродушно улыбнулась и взяла меня за руку. Ее ладонь была сухой, шершавой, но теплой. Я тоже постаралась улыбнуться, но моя улыбка, скорее всего, напоминала нервный тик.

– Девочка моя… представь, что ты уже на свободе… как бы ты хотела жить, когда окажешься за стенами этого места, чем бы ты хотела заниматься?

Я прикусила нижнюю губу. Надо же, все это время я даже не задумывалась о том, что я буду делать, если выйду отсюда и действительно окажусь в уже забытой обстановке, где нет высокого забора с колючей проволокой, нет решеток, шконок, очереди в душ, где нет ограниченного пространства, и надоедливых лиц арестанток… Все это время я только думала о свободе, но дальше мои мечты не заходили… свобода – на данный момент была для меня пределом мечтаний… это все, что я хотела и все, чем я бредила… Мне хотелось просто дышать свежим воздухом, полной грудью… мне хотелось увидеть то, что находится за колючей проволокой…

– Честно, я пока не думала об этом, – призналась я.

– А ты подумай сейчас, подумай… времени тебе здесь предостаточно для размышлений.

И я задумалась.

– Я бы вернулась в институт… продолжила учебу… потом устроилась на работу…

– Наивная ты еще девчонка, – вздохнула Матильда. – Тебе 22?

– Да, – кивнула я головой.

– Мне кажется, что тебе надо думать не об учебе, а о том, как себя содержать… или ты собираешься просить деньги на учебу у матери?

– Нет, денег у мамы я спрашивать не могу…

– Так чем же ты собираешься платить за институт, за квартиру в Москве? За еду, в конце концов?

– Я найду работу, буду учиться заочно… – растерялась я.

– И куда ты хочешь устроиться работать? Официанткой или уборщицей? Не забывай, у тебя нет ни образование, ни связей, ни первоначального денежного капитала… Есть только судимость… а в нашем мире среди простых людей это как клеймо, на нормальную работу тебя никто не возьмет… Только в определенной среде твой отсиженный срок будет скорее достоинством, чем недостатком и там тебя будут воспринимать совершенно иначе и будут относиться к тебе с уважением. Я приняла тебя в свою семью здесь… и так же хочу принять в свою семью там. Вне этого места ты тоже можешь нуждаться в помощи и в поддержке, ты будешь нуждаться в работе, в жилье, в друзьях… Я все тебе предоставлю. Ты сможешь нормально существовать в этом мире, ты будешь жить достойно. Я вижу в тебе упорство, волю и силу. И я верю в тебя, девочка моя… Но так же я хочу, чтобы и ты верила мне. Я не желаю тебя зла, наоборот… И я хочу чтобы мое предложение работать на меня было принято добровольно, не под давлением. Я хочу, чтобы ты чувствовала себя свободной, а не ущемленной в своем выборе. Мне нужны рядом с собой надежные люди, союзники, которым можно будет доверять и не ждать от них ножа в спину. Наши отношения должны строиться на доверии и взаимопонимании друг к другу. Только так мы сможем добиться многого… Поэтому я хочу чтобы ты подумала и сама приняла решение… За Люси я не переживаю, я вижу ее преданность и ее желание быть со мной… а вот в тебе я вижу страх и недоверие… Жанна, я не заставляю никого насильно, это только твой выбор. Но запомни, далеко не каждому предоставляется такая возможность… и ты можешь считать себя избранной… Когда ты выйдешь отсюда, я дам тебе время подумать… ну, скажем, месяц… Съездишь к маме, навестишь друзей, подумаешь чем ты будешь заниматься дальше и только потом о своем решении сообщишь мне…