Каждое последующее движение удаётся увереннее. Меч понемногу повинуется моей воле. Но он подобен старику, который тщетно силится повторить действия молодого внука. Что ж — моё счастье, что на чердаке у Сибиллы каким-то чудом нашлось место хотя бы этому клинку… Сейчас главное не то, какой меч я держу в руках. А то, КАК я его держу…

Удар с замаха, блок, подкат. Отражение снизу. Контратака. Поиск брешей в защите и тут же точечный удар, словно жало. Смерть…

Сталь в моих руках то и дело вспыхивает мириадами мерцающих звёзд. Ночь играет со мной, превращая старый меч в сокрушительное оружие, меня — почти что в прежнюю, и послушно рисует тенями до боли знакомый силуэт, милостиво позволяя убивать его сотни, тысячи, миллионы раз… Как же я любила его когда-то… Как же я ненавижу его сейчас!…

Удар, блок, удар.

Llireadan…

… Детьми мы учились искусству боя у одного Мастера. Ты долго не желал признавать, что у меня получалось лучше. А повзрослев, сам смеялся над этим, уверяя, что гордишься тем, что твоя невеста — первая за долгое время женщина-Rihanne Daerrt. «Жезл — королю, меч — королеве» — шутливо разделил ты как-то символы ещё не обретённой тобой государственной власти, обняв меня за плечи. «Да к чему он мне?» — смеялась я — «Всё равно в Мире не найдётся мечей лучше моей пары…». «Ты — Избранница Ночи, моя королева и мой полководец, значит, тебе и меч в руки» — ответил тогда ты. — «А я всего лишь король. Поэтому скромно довольствуюсь жезлом, он и без меча-то довольно тяжёл. Надеюсь, с ним одним я легче управлюсь».

Да, надо сказать, управился блестяще. Твой жезл принял службу меча, воспользовавшись им с максимальной для себя выгодой. А после, в нужный момент, уничтожил его, обернувшись ножом, ударившим в спину…

… Шаг. Снова шаг. Разворот в прыжке. Сложный выпад с выворотом кисти. Слишком сложный… Меч летит в одну сторону, я, подвернув ногу — в другую. Смерть. Мне.

Сотканный из тьмы силуэт смеётся. Мне кажется, я слышу этот смех… Он стоит у меня в ушах. Возможно, это Ночь напоминает мне о том, что реальность жестока. И соотношение сил пока ещё далеко не в мою пользу…

Я медленно поднимаюсь. Массирую руку, иду искать меч. Он лежит в сугробе, бледные искорки неподвижно застыли на стали клинка.

Меч мёртв.

Но когда я поднимаю его, меч оживает… Рукоять ещё хранит тепло моей ладони, волны звёздного света, трепеща, пробегают по поверхности лезвия, я ещё чувствую его вес и баланс…

Медленно замахиваюсь мечом, черчу плавную линию в морозном воздухе, наслаждаюсь чувством продолжения руки в движении клинка… Пусть сейчас это не совсем так, пусть даже я это почти придумала — но когда-нибудь, я точно знаю, это чувство будет настоящим. Оно вернётся ко мне, как понемногу возвращается чувствительность пальцев, память мышц, умения и навыки, что выработаны годами упорных тренировок. А для этого нужно сделать шаг. Ещё шаг… Цепочку шагов. Пируэт. Удар…

… Ночь — единственный свидетель моих тренировок — незримо подбадривает меня, она на моей стороне.

Танцуй, Shaerriaenne. Танцуй…

Ты ведь за этим пришла?

Камнеломка меня порадовала. Первый же облюбованный мной камень оказался исключительно «урожайным». Россыпь тускло блестящих «капелек» так густо облепила плоскую поверхность, что казалось, будто кто-то разлил на ней жидкое алхимическое серебро. Я, не теряя времени, сняла с пояса небольшой холщовый мешочек и, аккуратно срезая соцветия острым ножом, быстро наполнила его до середины.

В двух шагах отсюда заснеженную землю вспарывал ещё один каменный «рог». Он и помог успешно завершить начатое… Завязывая туго набитый мешочек, я подивилась, как быстро всё удалось. Порою цветков было настолько мало, что в их поисках приходилось углубляться далеко в холмы, внимательно обследуя крупные булыжники и обломки породы.

Эти холмы… Их, пожалуй, даже можно было с натяжкой назвать горами. Я распрямила спину и посмотрела вдаль — туда, где с бархатной дымкой ночного неба почти сливалась громада плоской вершины. Немного дальше от неё к восходу возвышался горб второго холма в окружении свиты бугров и холмиков поменьше. Между холмами тянулось Урочище — каменистый котлован, местами заросший густым кустарником, местами потравленный очажками болот.

Лес океанской волною подкатывал к холмам и, лизнув самое подножие, отступал. Но именно тут, в преддверии Урочища, цвели самые красивые цветы, росли самые крупные ягоды и водилось в изобилии дикое зверьё, что делало эти места настоящим раздольем для охотников. Где-то здесь, по-видимому, обретался и тот самый медведь-шатун, в недобрый час встреченный приятелем Варды…

Я не боялась медведя. Ни одно животное в здравом уме никогда не причинит вреда Rocca, знающему Язык Леса… На случай, если здравый ум у медведя отсутствовал, на моей шее болтался сделанный на скорую руку простенький амулет-«равнодушник». На лихого человека, пожалуй, не подействует — слишком много нужно использовать силы, чтобы погасить по-настоящему злой умысел. А вот зверя или мелкую нежить — тех немногих сущностей, что можно здесь повстречать — тут же заставит потерять интерес к предполагаемой добыче и пойти своей дорогой…

Хрустнула под ногой сухая ветка. С лапатой сосны неподалёку вспорхнула потревоженная ночная птица… Я подавила зевок и поискала глазами в небе Miramirr — звезду, которую люди называют Путеводной. Путешествие в эту часть леса заняло полдня и порядком утомило. Если память мне не изменяет, избушку-заимку следует искать полуночнее, она совсем недалеко…

Очень кстати подвернувшаяся звериная тропка позволила существенно срезать путь. Раздвигая заледеневшие ветки кустов, я ускорила шаг, предвкушая скорый отдых, и на поляну, в дальнем конце которой темнело приземистое деревянное строение, выбралась уже почти бегом. Хмыкнула, усмехнувшись собственному нетерпению… и застыла как вкопанная.