– Ты решил сутра, вот так взорвать мой мозг? Если это шутка, то, мягко говоря, неудачная.

– Ась, это не шутка. Я попал, и я за решеткой.

– Ясно. – Анастасия сдержанно вздохнула. – Я тебя вытащу. Сейчас раскидаюсь тут и приеду.

– Спасибо. Я люблю тебя, и Олесе передай. Вы обе мне дороже всего на свете.

– Ты что на казнь собрался? Совсем умом тронулся, так прощаться?

Разговор оборвали противные гудки.

– Черт бы все побрал! – Анастасия отшвырнула трубку и с такой силой грохнула обеими ладонями по столу, что рана от пореза на запястье после ее падения в обморок в Ницце, только недавно зажившая, снова стала сочиться. Девушка отдернула ящик стола, достала рулон бумажных полотенец и вытерла кровь. Вдруг дверь резко распахнулась и под протестующие вопли Лизы в кабинет бесцеремонно ввалились трое мужчин.

– Анастасия Григорьевна…, – чуть ли не навзрыд сказала девушка.

– Что вообще происходит в моем офисе, кто-нибудь сможет мне объяснить? – Ася повысила голос, вставая из-за стола. Ее вид и жесткий тон свидетельствовали, что она теряет терпение.

– Анастасия Воронцова?

– Как вы догадались? Надо же! Трудно ошибиться, заявившись в кабинет главреда моего же собственного журнала! Правда?

– Напрасно иронизируете. Вам сейчас будет не до смеха. – Мужчина показал документы представителя правоохранительных органов. – Анастасия Воронцова, вы подозреваетесь в соучастии в преступлении. Сегодня ночью произошло покушение на жизнь вашего мужа, Александра Воронцова. Ответьте, где вы были вчера вечером с 21-00 до 24-00?

Долгая минута ушла на осознание услышанного.

– Отвечайте! Каждая минута промедления работает не в вашу пользу.

– Сначала в офисе. Потом по делам всяким ездила…, – медленно и почти автоматически ответила Ася, на ходу вспоминая наставления Федора.

– Дела ночью? Какие именно? Кто-нибудь может подтвердить ваши слова?

– Нет. Я была одна. Разве что охранник, если видел, когда я уходила.

– Значит, у вас нет алиби после того, как вы ушли из офиса?

Ася не успела ответить, как в кабинет вошел еще один мужчина, с которым она познакомилась совсем недавно.

– Давид? – ее лицо немного просветлело.

– Здравствуйте, Анастасия Григорьевна. Очень прискорбно видеться с вами при таких обстоятельствах.

– Ах, да… Господин следователь… вы, и собственной персоной на арест подозреваемой?

– Хотел убедиться, что ваши необыкновенно красивые глаза будут все такими же красивыми, когда посмотрят в лицо обвинению, после того, что вы сделали. И также хочу уверить вас, что помню, как вы мне помогли, но, к сожалению, теперь я ничего не в состоянии для вас сделать. И я рад этому, так как это противоречит моим принципам. Я ненавижу таких женщин, как вы. Мое уважение, как женщина, вы потеряли.

– А, как же презумпция невиновности? Без суда и следствия обвинили, осудили и приговорили? Остается только привести приговор в исполнение.

– Следствие будет проведено с особой тщательностью, можете не сомневаться. И я уже убеждаюсь, что прав в своих первичных выводах. Вы даже не удосужились спросить, жив ли ваш муж.

– Ваши люди упомянули «покушение на жизнь», значит, он жив. Как минимум. – Парировала Анастасия. – На остальное же вы не дали мне времени. – На самом деле Ася едва стояла на ногах, и чудом сдерживала накатывающие один за другим приступы тошноты. Она выглядела болезненно-зеленой с темными синяками под глазами.

– Вы, однако, наблюдательны.

Внезапно хрупкая Лиза, которая стояла все это время, затаив дыхание, у самой двери, стала с проклятиями расталкивать здоровенных мужиков, озиравшихся на нее с огромным удивлением. Она проделала путь до стола с завидной быстротой, при этом, ухватив со стола полотенца, кинулась к начальнице.

Анастасия только успела прикрыть салфетками рот, как началась рвота. Лиза заботливо подала мусорное ведро, помогая опираться на свой локоть, сползающей на пол Асе.

– Вы что, нелюди? – заявила молоденькая секретарша. – Подите вон отсюда! Женщине плохо! Неприлично таращиться на это мужчинам.

– Поверьте, барышня, мы еще и не такое видели. – Ответил Селезнев и обратился к Асе. – Эффектно, Анастасия Григорьевна, но не убедительно.

Ася не могла сказать ни слова, рвотные позывы с трудом давали вдохнуть воздух в легкие.

– Да что же вы такое говорите! Как вам не стыдно! – вступилась снова Лиза. – У Анастасии Григорьевны такое случается, если она сильно нервничает. Это реакция на происходящее. – Девушка поспешила открыть окно настежь и стала так, чтобы прикрыть Асю от посторонних глаз по максимуму.

На лице Селезнева отразилась обеспокоенность, которую он тут же попытался скрыть. Следователь только сказал:

– Приводите себя в порядок. Вам неизбежно нужно ехать в участок. Лишь из уважения к вашему отцу меня просили не надевать на вас наручники прилюдно. Парни, ждем даму в коридоре!

Минут через двадцать Анастасия, наконец, смогла говорить. Лиза подняла ее с колен, усадила в кресло и вытерла побледневшее лицо мокрым полотенцем.

– Стоят, прям двери подпирают – будто вы с 5-го этажа спрыгнуть можете или раствориться в воздухе.