Шрифт:
— Но Герои же наши враги?!! — заорал с места проклятущий Влакуоль, вырывший себе кроме основной могилы еще и пару запасных в глазах проректора.
Пообещав взглядом акуленышу сгноить того на чистке корнеплодов, Альюрм внушительно пророкотал на всю аудиторию:
— Безусловно, Герои наши враги! Но пусть эти «цивилизованные расы» наивно думают, что монстры с ними воюют! Вы, защитники, должны знать, что эта война, эти пограничные стычки — во благо равновесия, необходимого для мирной жизни нашей цивилизации! В будущем вы будете сражаться с человеками, эльфами, гномами, кентаврами, а может быть, даже с Героями, но мы хотим, чтобы вы понимали, за что стоите! Чтобы вы сражались без ярости и ненависти в ваших сердцах! Почему? Да потому что вы уже победители! И ваши предшественники были ими!
Да, то, что говорит Альюрм — предельно важно. За каждой этой наивной и перевозбужденной детской мордашкой прячется кровожадный хищник, от которого проректор спасает мирные подводные народы, но это вовсе не значит, что им здесь нужно растравить в этих детях внутреннее чудовище, направив его ярость на чужаков! О нет! Наоборот, студенты как никто должны понимать, что их будущие враги и противники отнюдь не убийственные чудовища, но те, кто может ими стать в будущем. Алчность и агрессия «цивилизаций» суши против внутреннего демона хищных волшебных рас!
Чудовищ должны убивать чудовища. Покой мира Фиол зиждется на принципе, где жаждущий чужой смерти будет направлен по пути, где его встретят такие же монстры!
— Дети! Кто проживает на дне океана?!
— Те, кого мы любим! Те, кого мы защищаем! Те, кого мы помним!
— Молодцы! Все молодцы! Можете возвращаться в подводные этажи!
Что и говорить, лекция удалась. Донести истину до горячих детских умов, обожающих все трактовать прямо и бескомпромиссно, это настоящее искусство, но Альюрм Кссфросспасстарасс им владел на высшем уровне, виртуозно вдалбливая в мозги нового поколения будущих защитников прописные, но сложные для их возраста истины. Дети уходили и уползали из огромной аудитории, впечатленные, переговаривающиеся, совершенно забывшие о пересохших за эти два часа жабрах и кожных покровах. Даже сам проректор уже чувствовать неприятный коробящий зуд на своей чешуе, но стойко держался, плавно маша плавниками прощающимся с ним ученикам. Вот последний из них покинул аудиторию, следом вышел и акулий человек, с уважением наклонивший голову в поклоне выложившемуся проректору.
Настала тишина. Ненадолго, секунды на три.
Затем её прервал стон, полный наслаждения. Альюрм, опершийся своей рыбьей мордой о кафедру, создал себе новую точку опоры, достаточную, чтобы освободить свои передние ноги, тут же принявшиеся с упоением чесать укушенную фтагном заднюю. Это было невыносимо прекрасно, настолько, что многоопытный преподаватель блаженно закрыл глаза, всего себя отдавая столь долгожданному процессу.
— Извините…, - тихо пискнул кто-то девичьим голосом. Альюрм почувствовал, как у него отслаивается и выцветает чешуя от ужаса и стыда. Чтобы его, заслуженного, почетного, знаменитого и прочая, застали в такой позе!
Он открыл глаза. Перед ним стояла, смущенно завивая конечности колечками та самая… как её. Которую травили. Как ее там? Неважно. Придётся провести её в свой кабинет, а затем, дав себе время увлажниться и прийти в себя, провести еще одну лекцию. Уж заставить эту девочку молчать он сможет…
— Ты… что-то хотела? — ради проформы спросил Альюрм.
— Нет…, - мило улыбнулся ребенок, дыхнув на заслуженного преподавателя хорошо настоявшимся перегаром, — Вот этот дядя хотел… И его тети…
Ученица смотрела ему за спину. Проректор ооочень медленно повернулся боком, обуреваемый самыми худшими из возможных подозрениями.
Конечно же, они все оправдались.
— Здравствуйте, уважаемый проректор Альюрм! — зубасто улыбнулся монстру самый печально известный Герой мира Фиол, — Вы бы хотели поговорить с нами о боге?
Проректор молча и решительно упал на бок, теряя сознание, а его сердце решило, что карьера знаменитого преподавателя на этом месте должна быть окончена вместе с его жизнью.
Правда, Героя, умеющего использовать магию исцеления, это смутило приблизительно никак.
Глава 16
— Невероятно! Немыслимо! История не помнит подобных прецендентов!
— История, уважаемый профессор, вообще штука нездоровая. И сослагательных наклонений не терпит, и многого не помнит, да и пишут её, в основном, победители. Вот вы, профессор, определенно похожи на победителя! Так пишите, пишите!
— Что писать?! — большой рыбий глаз ученого карася уставился на меня с весьма озадаченным выражением. Второй при этом продолжал изучать положенный мной на стол документ.
— Историю пишите! — возмутился я, — Как два лучших представителя разных видов, фракций и миров впервые идут на мирный диалог! Это же, если верить вашим же словам, Альюрм-сама, событие беспрецедентное! Вы участник прецендента! Собирайте лавры, награды, всеобщее восхищение! Вашим именем будут называть младенцев, морские порты и прочую ерунду!
— Я не тщеславен! — категорически соврал определенно очень тщеславный рыб, продолжая пялиться на лежащую бумагу, — Однако…
Бумага у меня была не простой и даже не золотой, а не менее уникальной, чем продолжающий твориться уже в кабинете проректора прецендент. На нем, этом документе, черным по белому было писано, что некоего Героя любят и ждут в империи Князя Тьмы Сатарис, гарантируя оному Герою не только безопасность, но и вид на жительство, льготы, соцобеспечение, медицинскую страховку, ну и далее по списку. Пока мы подслушивали лекцию, от которой вон, у Матильды до сих пор ступор всего тела и мозга, я решил, что лучшим способом начать диалог с четырехногим рыбом будет являться демонстрация ему моих порочных связей с местными заправилами темной стороны. И идея выстрелила!