— Мистер Фишер не разрешил принимать таблетки, — пожаловалась Томасу, в раздражении опускаясь на лавочку. — А мне, чёрт возьми, нельзя прерывать курс!

Мужчина не понимал глобальности проблемы, раз так просто пожал плечами:

— Начнёшь курс заново, как только восстановится организм.

— Мисс Кинг ясно дала понять, что медлить нельзя, — настаивала на своём, вспоминая неутешительный диагноз гинеколога. — Я не собираюсь становиться бесплодной!

Томас оторвался от экрана мобильного телефона и уставился на меня с таким выражением лица, что сомнений не оставалось — он целиком и полностью на стороне мистера Фишера:

— Ты зря паникуешь! — постарался успокоить мужчина, на что я снисходительно выгнула бровь. — Не криви лицо, Ник, и перестань нести откровенную чушь. Будут у тебя дети.

Моя бровь изогнулась непостижимым образом от подобного заявления:

— А у тебя будут?

Уголки губ мужчины характерно дрогнули:

— Раз у тебя будут дети, логично, что и у меня.

— То есть у нас? — уточнила и ощутила неприятную искорку злости в самое сердце, однако откровенный взгляд Томаса, блуждающий по моему лицу, заставил в смущении отвернуться. — Переста-а-а-нь ТАК смотреть.

— Как? — рассмеялся мужчина и притянул в свои объятья. — Ты очень красивая, Ник. Не могу на тебя не смотреть.

Злость улетучилась также быстро, как и настигла мою впечатлительную натуру. Вовсе я не красивая во всей больничной тягомотине: волосы никак не желали распутываться, лицо от переизбытка жидкости напоминало минное поле, а изящные изгибы тела скривились от выпирающих костей. Но глупо отрицать, что слова Томаса нехило прибавили самооценки, отчего мысли о внешности отступили в глубины сознания.

— Я немного изменила свои планы на жизнь, — решилась поделиться с мужчиной, раз речь зашла о будущих детях, как оказалось, общем потомстве. — С моей непредсказуемой жизнью, когда в любой момент могу то впасть в кому, то быть приконченной чокнутым, я решила не ждать тридцати лет. Если получится забеременеть в двадцать один, то об аборте больше не заикнусь.

— Всё будет, Ник, — чувствовала улыбку на виске и улыбнулась в ответ, вдохновлённая податливостью Томаса в таком щепетильном вопросе:

— Хочу одного ребёнка.

— Один ребёнок — стопроцентный эгоист! — на удивление не согласился мужчина, заставляя меня с готовностью отчеканить:

— Двое — стопроцентные соперники! По собственному опыту знаю.

Томас рассмеялся:

— Уговорила, пусть будет трое!

Очень часто мужчина одаривал меня взглядом, а-ля «думал, разговариваю с адекватным человеком, а не дурочкой», так вот сейчас я с готовностью вернула его коронный взгляд:

— Ну, сам и родишь.

Вскрикнула от внезапной щекотки в области рёбер и со звонким смехом задёргалась в мужских руках, избавляясь от мучительной, одновременно сладкой пытки:

— Я скучал по тебе, — горячо зашептал мне на ухо Майер, отчего замерла в его руках и пропустила приятную вибрацию по телу. Не часто он был столь откровенным в своих чувствах и каждый редкий раз — полная неожиданность для не приготовленной меня. Прильнула губами к его щеке и влажной дорожкой спустилась к губам, желая исцеловать каждый дюйм любимых губ, не скупившихся на приятности.

Впервые в жизни, я была уверена, что меня любят. Томас не романтик, не говорил красивых слов, не осыпал ванильной мишурой, лишь бы я не разглядела всех его недостатков. Нет. Он проявился во всех гранях, и каждому Томасу готова признаться в любви: злому, раздражённому, недовольному, нахмуренному, весёлому, доброжелательному, саркастичному… любого любила и чувствовала, что моя любовь взаимна. Впервые в жизни она оказалась кому-то нужной.

— Я скучаю по дому, — прошептала и залюбовалась длинными пальцами, перебирающие кончики моих волос. — Может, ты переговоришь с мистером Фишером, и он сжалится надо мной?

Непонимающе нахмурилась, когда мужские пальцы выпустили волосы и лишили меня тепла своих ласк:

— Переговорю, — милостиво согласился Томас и ошарашил неожиданной новостью. — Тем более Свен ждёт тебя в Нью-Йорке, говорит, твой ненаглядный Джузеппе соскучился.

Не стал удерживать, когда отстранилась от объятий и в упор посмотрела на спокойное лицо мужчины. Нет, он явно не спокоен. На ментальном уровне ощущала, как его распирало от непонятно откуда взявшейся…обиды?

— Я скучаю по нашему дому в Грюнвилле, — исправилась, ладонью касаясь щетинистой щеки. — И я не вернусь в Нью-Йорк до тех пор, пока мы не перенасытимся друг другом.

Готова поклясться, если бы не щетина, я бы имела удовольствие лицезреть намёк на румянец. Но в тот момент было достаточно многообещающей улыбки и поцелуя, опалившего моё запястье:

— Грюнвальд, Ник.

К этому нужно привыкнуть.

Девушка сильнее сжала пальцами мужскую ладонь и улыбнулась: