— Ну… да, благодаря пояснениям Романа, я поняла, как решать подобные ей, — отвечаю, почему-то заливаясь краской.

Наверное, это связано с тем, что вчера, например, я не запомнила ничегошеньки. Сидела как дура, исподтишка разглядывая Беркутова, терпеливо повествующего о решении заданий на теорию вероятности. Смотрела на него, и в голове крутилось с десяток вопросов, потому что мой одноклассник все больше и больше озадачивает своим поведением. То поехал с нами в Москвариум. То явился на утренник к Ульяне.

И нет при всем при этом, он не перестал язвительно «колоть» меня в стенах школы и без конца подшучивать в своей неповторимой манере. Но, положа руку на сердце, он стал делать это несколько иначе… Не обидно как-то совсем. Еще и улыбается мне при этом, а иной раз вдруг в секунду становится пугающе серьезным. В такие моменты хочется провалиться сквозь землю, потому что этот его взгляд… выворачивает наизнанку.

Мои губы расползаются в глупой улыбке, когда я вспоминаю Беркутова в роли деда Мороза. Удивил так удивил! Мало того, что не растерялся, так еще и импровизировал влегкую. То шарады детям загадывал, то плясал с ними. Никогда бы раньше не подумала, что он вот так умеет.

После представления, когда воспитательница извиняющимся тоном сообщила, что торт детям отдать не может (ибо кто-то из родительниц донес о нарушении норм санпина заведующей), мне даже стало как-то перед ним неловко. Он ведь хотел порадовать ребят, а получилось так, как получилось.

Забирать новогодний презент назад Роман отказался наотрез. Вздернув бровь, покрутил пальцем у виска и махнул на торт, невероятной красоты, рукой. Я уж не стала ему потом рассказывать, что в итоге торт себе заграбастала заведующая…

Если признаться честно, мне стало казаться, что я совсем не знаю этого парня. Как бы мне не хотелось, но не заметить, что Беркутов — это не только набор отрицательных качеств, невозможно. Мне становится все сложнее противостоять его напору и какому-то совершенно немыслимому обаянию. По ощущениям, большую часть времени, которую я провожу в его присутствии — только и делаю, что краснею. И Романа, похоже, это забавляет.

Ульяна в восторге. Все уши мне про него прожужжала. Из ее уст только и слышу «Рома то, Рома это». И что хуже, она, судя по всему, начинает привыкать к его присутствию. Более того, сестра явно решила заделаться его союзником. Одно только шоу с подвернутой ногой чего стоит! И все ради того, чтобы доехать на его машине до дома. Не умеет врать ведь совсем! Не нравится мне то, что она стала позволять себе…

Харитонова тычет в меня локтем и по-дурацки улыбается. Она уже несколько дней подряд твердит о том, что Беркутов ко мне неравнодушен. Мол я не замечаю очевидного. Замечаю я… но не верю. Такие, как он, никогда не делают что-то просто так. Верно?

— Начинаю за тебя переживать меньше, такими темпами на 4 точно сдашь. А может даже и на пять, — рассуждает учительница вслух.

— Ну что Вы, — смеюсь я. — Пятерка для меня недосягаема.

— Да перестань, — отмахивается женщина. — Нет ничего невозможного. Идите уже, девочки. Буду ждать вас вечером, за час до мероприятия. И попробуй мне, Лисицына, не явиться! Кто грамоты вручать будет?

— Почему я? — взволнованно спрашиваю.

— А почему не ты? — невозмутимо отвечает она, поднимая на меня внимательный взгляд. — Не подводи, Алена.

Я молчу. Признаться, во мне еще теплилась надежда на то, что можно не приходить. Ровно до этого момента. Теперь уже придется идти, по-любому.

— Так, это мы забираем, у мамы в салоне примерим! У меня и туфли подходящие имеются! — веселится Харитонова, предвкушая сборы к празднику, который состоится уже сегодня вечером. — Идем, Лисицына, нам пора! Женских дел невпроворот!

*********

— Ален, ты нереальная! — восторженно шепчет Сашка, глядя на мое отражение.

— Скажешь тоже! — моментально смущаюсь я.

— Ты себя недооцениваешь, дорогая! — улыбаясь, говорит мама Саши, Евгения Владимировна. Удивительной красоты и доброты женщина. Харитонова очень на нее похожа.

— Ну просто шик! — не перестает восклицать рыжая.

Я смотрю на себя в зеркало и… не узнаю. Будто бы не я вовсе. Макияж, прическа, платье — и вот передо мной та версия Лисицыной, которая мне совершенно не знакома. Не ведома. От слова совсем.

— Ты отлично выглядишь, Алена! Спасибо, Сонечка, — обращается Евгения Владимировна к молодой девушке, занимающейся моим лицом.

— Да вообще — огнище! — рассматривая мой макияж, выносит лестный вердикт Харитонова.

— Это все платье, — разглядывая наряд цвета пыльной розы, отвечаю я ей.

— Это все ты! — обнимает меня Сашка. — Но оно — богичное, согласна с тобой!

Я осторожно пропускаю между пальцев струящуюся ткань. Великолепное платье. Но точно не для меня. Я не достойна носить его.