— Бандюганы треклятые! — последнее, что я слышу, а затем нечто тяжелое (судя по всему то, что она сжимала в руках) прилетает мне прямо по башке.

И все. Дезориентация полная и темнота сплошная перед глазами.

Долбаный Бобруйск, да будут счастливы все его обитатели…

Глава 82

АЛЕНА

На улице невероятно тихо. Одинокий горбатый фонарь, который стоит по ту сторону забора, освещает небольшой, уютный внутренний дворик. По иронии судьбы наш нелегкий разговор должен состояться именно в этом месте. Тут когда-то все и начиналось… Сколько раз маленькие Илья и Алена засиживались здесь допоздна. Загадывали друг другу загадки, играли в морской бой, смотрели на звезды и рассуждали о таинственных черных дырах. Представляли, что на тех дальних планетах тоже есть жизнь и мечтали однажды полететь на луну. До чего же глупые…

Снежок белым одеялом опускается на землю, а мороз рисует причудливые узоры на стеклах. Красиво, да только на душе тревожно и тягостно.

— Застегни пальто, простудишься, — говорю я обращаясь к Паровозову, достающему из кармана пачку сигарет.

— Прибереги заботу для своего малахольного, — отзывается он, вставляя в рот сигарету.

— Илья, — качаю головой.

— Зачем позвала сюда? — спрашивает недовольно. Настроение у него плохое. В принципе, неудивительно.

— Поговорить по-человечески: без драк, оружия и взаимных оскорблений.

— А не хер было ЕГО сюда тащить.

— А я не тащила. Одну не отпустил, — отвечаю честно, и Паровоз в секунду меняется в лице.

— Не отпустил, — повторяет, презрительно фыркая.

— Да. Роман… беспокоится обо мне.

— Я не собираюсь это слушать. Ты одно скажи, Ален, — прищуривается и резко выдыхает дым, — чем он, по-твоему, лучше меня?

Начинается! Как маленький, в самом деле.

— Лучше, хуже… Причем здесь это. Он — тоже далеко не святой.

Тяжело вздыхаю и какое-то время просто вглядываюсь в черты его лица. Такие знакомые, родные. Как же он вырос за последние годы! Совсем уже мужчина… Раньше мне казалось, что я его знаю, но теперь… кто этот человек? Что у него на душе? О чем он думает, мечтает и чем живет?

— Что? — брови сходятся на переносице. Не нравится ему, что я так пристально его разглядываю.

— Ты очень изменился, Илья, и меня это пугает.

— Не выдумывай, — снова затягивается и тоже смотрит на меня, не отрываясь.

Этот молчаливый диалог только обостряет недопонимание, сложившееся между нами.

— Что с плечом? Кто тебя подстрелил? — пытаюсь вывести его на откровенность, но не тут-то было.

— Ты об этом поговорить хотела? — раздраженно тушит окурок носком ботинка.

— И об этом тоже, — делаю шаг вперед и беру его за руку. — Илья, я за тебя очень переживаю. Посмотри, до чего дошло. Ты ведь совсем отчет своим действиям не отдаешь!

— Воспитывать меня удумала? — выдергивает ладонь и убирает ее в карман. И во взгляде улавливаю некое отторжение. Ненавидит меня теперь?

— Нет, беспокоюсь. Так и не скажешь, во что ввязался на этот раз?

— Тебя это не касается, — грубит. Ожидаемо.

— В тюрьму попадешь, Илья, — на глаза наворачиваются слезы. Мне ведь и правда не безразлично то, что с ним происходит.

— Я смотрю, всем прямо не терпится загнать меня за решетку, — усмехается, небрежным жестом поправляя воротник.

— А все к тому идет, разве ты не видишь? — глаза прикрываю. Пытаюсь успокоиться и не разреветься. Снова начинаю на него злиться. За то, что глупый такой. Разве можно вот так наплевательски относиться к своему будущему? — В какой момент, Илья, ты решил разрушить свою жизнь? После армии?

— Хватит нести чушь.

— Черепанов втянул тебя, да?

— Алена, — сжимает зубы и прищуривается. — Не лезь в это.

— И чем дальше, тем страшнее. Скажи, Илья, ты уже убивал кого-то? Или не дошло еще до этого? — шмыгаю носом.

Закатывает глаза.

— О матери хоть бы подумал.

— Ей уже все равно, сама знаешь, что она в земле давно, — произносит сухо, но голос все-таки едва заметно дрогнул.

— МНЕ не все равно, — вытираю слезы. — Я все еще помню тебя другим. Совсем другим, Илья! Ты же учиться хотел, в службе спасения работать, а теперь… теперь тебя самого спасать нужно.

— Все это уже неважно, — обрывает на полуслове, сжимает мои плечи и, склоняясь ближе к моему лицу, заглядывает в глаза. — Я завяжу с этими мутными делами, Ален. Я же обещал тебе, только бабла немного подсобираю и сразу свалим. Втроем: я, ты и Ульяна. На море, давай, а? Купим дом на побережье, как в детстве мечтали. Помнишь, я обещал тебе?

Качаю головой. Да о чем ты!

— Мы были совсем детьми…

— Уедем, Ален.

— Нет.

— Что значит нет? — злится, стискивает плечо сильнее.

— Хватит, Илья, сколько можно? — повышаю голос. — Выдумал себе то, чего не существует!

— Выкинь дурь из башки. Ты ведь не пустоголовая! Этот твой мажор поиграется с тобой и бросит. Неужели не понимаешь?

— Пусть так, это моя жизнь, — убираю от себя его руки и отхожу чуть в сторону.

— Хочешь, как мать закончить? Она ведь тоже легла однажды вот под такого…