— Ты что с ним сделала?! Он же сейчас кони двинет! — гневно вскричал Джером.

— Иначе от нанороботов не избавиться! — решительно возразила Лейла.

Когда жуткий приступ кашля наконец прекратился, надо мной стояло уже три человека. В третьем я узнал Ронина Хуая, который следил за моими конвульсиями без излишнего пиетета, а скорее с научным любопытством.

— Он жив? — поинтересовался он у Лейлы.

— Да, — коротко ответила арабка.

Джером опустился на корточки рядом со мной. Его жилистая ладонь, облаченная в черную полуперчатку, с силой сжала мою — тонкую, безвольную и отощавшую.

— Все кончено, братишка. Мы вытащим тебя, — пообещал он.

Бывшей атаман казаков достал из подсумка металлическую флягу, отвинтил крышку и прислонил горлышко к моим высохшим губам. Едва жидкость попала в пересохший рот, я сделал жадный глоток, но уже секунду спустя натужно закашлялся.

— Джером, Ронин — берите его, и за мной. Пора выбираться из этого ада! — велела Лейла, достав из кобуры и сняв с предохранителя уже знакомый мне плазмомет.

Путешествие через коридоры помещений охраны, в которых я никогда прежде не бывал, в сопровождении двух мужчин, которые держали меня за плечи, запомнилось смутно. Я напрягал все силы, стараясь переставлять ноги, но те не слушались, и меня просто тащили, как мешок. По сторонам то и дело доносилась стрельба, иногда взрывы. Впереди все время маячила спина Лейлы. Пару раз по пути нам встречались другие вооруженные люди, и Лейла коротко и властно отдавала им приказы.

В какой-то момент мы достигли выбитого бронированного окна с видом на «секцию А» — и я увидел, что три или четыре опорных пункта охраны горят и чадят черным дымом. Многие из соединявших их мостиков обвалились. По ним копошащиеся внизу заключенные, несмотря на стрельбу, отчаянно пытались взобраться наверх.

— Не высовывайтесь! Это место простреливается! — гневно прикрикнул на нас один из двух бойцов Сопротивления, крупный мужик, засевший у выбитого окна с увесистым ручным пулеметом.

В подтверждение его слов стену рядом с нами прошибли несколько гиперзвуковых пуль. Пулеметчик ответил длинной очередью, сопровождаемой звоном падающих на пол горячих гильз.

Еще один боец, низкорослый и худой, не обратил на нас внимание — он или она быстро и сосредоточенно валила из автоматической снайперской винтовки в сторону одного из оставшихся опорных пунктов.

— Все пленники уже освобождены! Так что уходим отсюда! — велела этим двоим Лейла, на секунду высунувшись из проема и дважды выстрелив из плазмомета.

— Эх, а жаль. Я только разогрелся, — пожаловался дюжий боец с пулеметом, но послушно сложил сошки пулемета и принялся собираться.

Вскоре мы встретились с группой освобожденных заключенных. Перед моими глазами знакомый уже Гэвин, широко улыбаясь, загреб в объятия и принялся кружить, приподняв над землей, тощую, измученную коротко стриженную, набыченную светловолосую женщину в робе заключенной, из-под рукавов которой были видны татуировки — видимо, освобожденную из секции «B».

— Кира, малышка! Наконец-то! — воскликнул он.

— Гэвин! Нет времени, черт возьми! — воскликнула та возбужденно, со злобным огоньком в глазах. — Надо хватать оружие и мочить этих сукиных детей!

— Как же я скучал, — проворковал Гэвин — и они слились в страстном поцелуе.

Навстречу Лейле выбежал Хон. На руках у Корейца были жуткого вида перчатки, к которым были приклеены куски кожи с пальцев убитого охранника, необходимые, чтобы обмануть систему распознавания личности трофейного автомата М-1.

— Мы тесним этих сукиных детей! Мы сможем! Если поднажмем — мы возьмем тюрьму! Перебьем этих сукиных детей всех до единого! — кровожадно заявил Ши.

— Нет, — решительно покачала головой Лейла. — Мы свою задачу уже выполнили. Этот бой не стоит жизней наших самых верных бойцов. К тому же, если он затянется, сюда прибудут подкрепления, и у нас не будет ни единого шанса. Я увожу свой отряд. И вам стоит идти вместе с нами.

Хон недовольно поморщился. Его взгляд переместился в мою сторону.

— Он будет жить? — поинтересовался он в сдержанных интонациях человека, который видел много смертей.

— Наша задача — позаботиться о нем. Но времени мало. Так что нужно уходить.

Кореец вздохнул. С ненавистью и упрямством он, как гончий пес, слушающий охотничью трубу, кровожадно взглянул в сторону, откуда раздавались звуки перестрелки с ненавистными людьми, мучавшими его последние два года. Перебороть ненасытную жажду мести ему явно было непросто.

— Ты нужен Сопротивлению, командир Хон, — воззвала к нему Лейла.

— Ну ладно, черт бы вас побрал! — наконец прорычал он.

Снова беготня по коридорам. Стрельба, затихающая позади.

— Накиньте на него что-то! Накиньте куртку! — потребовал Джером в какой-то момент.