Меня укутали во что-то теплое. Яркий свет. Лютый пронизывающий холодный ветер.

— Погружаемся! Быстро! — скомандовала Лейла.

Полутемный десантный отсек турбовинтового самолета, знакомого по войне — подводно-воздушный десантный корабль «Морская звезда», способный погружаться на сотню морских саженей под воду. Однажды, в 90-ом, я уже покидал Северную Америку на борту такого, не веря, что выжил, и искренне надеясь, что никогда сюда не вернусь.

— Держись, грека, — прошептал Джером, укладывая меня на пол, подложив под голову рюкзак, плотно укрыв меня теплой курткой, пристегнув поверх нее ремнем. — Мы тебе умереть не дадим!

Глядя в глаза другу, я нашел в себе силы, чтобы коротко кивнуть. Все новые и новые люди заскакивали в десантный отсек, плотно усаживаясь у бортов. Позади не умолкала стрельба.

— Все! Улетаем! — нервно забарабанив ладонью о фюзеляж, велела Лейла Аль Кадри, запрыгнув в переполненный салон последней.

Двигатели натужно взревели. Пол подо мной завибрировал. На ходу закрывая десантный отсек, перегруженный обледеневший корабль поднялся в небо, с трудом набирая высоту и удерживая курс сквозь метель под немилосердными порывами ледяного ветра. Болтанка была такой, что люди беспомощно подскакивали на своих местах, несмотря на ремни. Кто-то ойкнул. Кто-то чертыхнулся.

— Держись! Держись, брат! — ободряюще крикнул Джером, хотя его голос дрогнул.

После очередной воздушной ямы, когда показалось, что корабль вот-вот развалиться прямо в воздухе, и салон заполнили панические крики, я сам не заметил, как сознание меня покинуло.

— … через Атлантику, — донесся до меня обрывок то мужского голоса много времени спустя.

Болтанки уже не было. Или, вернее сказать, была, но иного рода. Моё тело было привязано ремнями к коротковатой для меня койке, нижней из двух, занимающей почти все пространство крошечной каюты какого-то крошечного судна.

— Какова вероятность того, что нас преследует военная субмарина? — спросила Лейла Аль Кадри.

— Практически нулевая, — высокомерно ответил незнакомый мужчина.

— Не слишком ли вы самонадеянны, капитан? — усомнилась арабка.

Тот ответил менторским тоном морского волка, вынужденного объяснять прописные морские истины не просто сухопутной крысе, а еще и женщине, которой на борту судна вообще не место:

— Боевая субмарина — настоящий подводный ковчег размером с многоквартирный жилой дом. Ни одна из таких громадин не умеет двигаться быстрее пятидесяти узлов. В морской академии нас учили, что самым быстрым в мире подводным плавсредством является двухместный истребитель подводных лодок «Морской дьявол» модели ИПЛ-10, который делает шестьдесят пять узлов. С тех пор техника не стояла на месте — одноместный ИПЛ-10М с его фотонными усилителями способен идти еще на десять узлов быстрее. У евразийских подводных истребителей показатели сопоставимы или чуть ниже. Но наша малютка «Пегас», которую подарили миру инженеры «Аэроспейса» — вне конкуренции. Это самое скоростное подводное плавсредство, построенное за всю историю человечества. Он делает не менее ста трех узлов. А знаете, что это означает? Помимо того, что никто не способен его догнать — он практически неуязвим. Ни одна из торпед, стоящих на вооружении у ВМС, не развивает скорости больше ста семнадцати узлов. А даже те, чья скорость превышает скорость «Пегаса», не догонят его из-за своего ограниченного запаса хода.

— Как такое чудо техники нам досталось? — изумилась Лейла.

— Не купили его, ясное дело, — хрипло рассмеялся капитан. — Довольно сложно в наше время насобирать миллиард фунтов.

Вдоволь насмеявшись, он пояснил:

— Реквизировали прямо из эллинга в личной резиденции Барбера, главы «Аэроспейс», в Марабу. Старик любил погонять на нем под водой. Говорят, он был в ярости, когда узнал о пропаже. Хе-хе!

В этот момент в мою каюту, тяжело дыша и шатаясь, медленно ввалился Джером. Его лицо было бледным с нездоровым зеленоватым оттенком, а волосы взъерошены пуще обычного.

— Черт возьми, — прошептал он себе под нос, вытирая рукой губы. — Чертова подводная лодка меня доконает!

Его взгляд вдруг задержался на мне, и он заметил, что мои глаза приоткрыты.

— Лучше не просыпайся пока, Димон. Отдыхай, набирайся сил. В этой чертовой жестянке ничего, кроме блевоты, бодрствование тебе не принесет.

Увидев, что мой затуманенный взгляд ползает по ремням, которыми я прикован к койке, Лайонелл коротко объяснил:

— Ради твоей же безопасности. При такой качке ничего не стоит навернуться на пол.

Я открыл рот, собираясь сказать или спросить что-то. Но нужные слова на ум так и не пришли. Происходящее вокруг казалось слишком невероятным, чтобы быть правдой, а от качки все в голове еще больше перемешивалось.

— Вот, попей воды. Тебе надо пить побольше.

Сделав из протянутой другом фляги пару глотков живительной жидкости, я благодарно кивнул — и мой мозг снова отключился.

— … зубы повыскакивают, — донесся до меня недовольный голос Джерома. — Аккуратнее можно, дружище?! Не дрова везешь!

Меня снова трясло. На этот раз я лежал на соломе в брезентовом кузове грузовика, чьи колеса временами проваливались в ямы и подскакивали на ухабах. Вокруг блеяли козы, остро пахло навозом, а также горьким дымом. Разлепив слившиеся веки, я заметил, что Лайонелл сидит на сене рядом, основательно небритый и одетый в пропахшую потом от дальней дороги черную футболку. Облокотившись о борт грузовика, он потягивал папиросу, набитую ядреной махоркой. Рядом валялась пара рюкзаков, пара подсумков, пара курток, кепи, дробовик.