Панкратов ступал по коридору собственного коттеджа и убеждал себя, что его идея не такая уж и плохая. Все-таки двадцать лет вместе... И Лилька же терпела.

Он вошел в гостиную, внося перед собой здоровенный веник белоснежных роз, почти как те, что были в ее свадебном букете, и полагал, что выглядит на редкость сентиментальным, хотя это ему не свойственно. И Лиля об этом знает.

– Лиль! – пробубнил Панкратов, поднимая голову над цветами.

Почти таким же движением Лилианна подняла голову от журнала, который уныло просматривала уже часа полтора, и в тон ему пробубнила:

– У?

А потом все же ее идеальные брови, модной в этом сезоне формы, взмыли вверх в явном выражении удивления.

– Ну... Привет, Лилька, - решил поздороваться ее типа благоверный.

– Это что? – кивнула она на букетище в его руках.

– Это? – Панкратов тоже глянул на розочки и, потоптавшись на месте, сообщил: - Эт тебе! – и вытянул прямо перед собой свой гигантский веник.

Жена внимательно осмотрела сие явление и подозрительно спросила:

– С какого вдруг перепугу? Ты мне цветов лет десять не тягал.

– Ну, а по-твоему, я тебе уже не могу, что ли?

– Да я уж давно не знаю, что ты можешь. Если вообще можешь.

– Вот всё-таки не любишь ты меня, Лилька, - расхохотался Панкратов, - я со всей душой, а ты передёргиваешь. А я ж, придурок, в тебя когда-то за твой язык и втюрился. 

– Когда-то… - протянула Лилианна. – Когда-то все было по-другому. Колись уже, что надо? Не просто ж так ты этот веник приволок.

Вот можно подумать, ему только что-то и надо. А то, что он бескорыстно тут распинается, так в это никто и не поверит. Даже собственная жена, с которой жизнь прожил и ребенка воспитал. Ребенок, конечно, воспитался как смог, но они же пытались...

– Решил попробовать дать нам ещё один шанс, - угрюмо провозгласил Олег Станиславович. Ну правда. Не говорить же, что Стешка больше не даёт?

Лилианна аж хрюкнула от его заявления.

– Ты – мне? – постаралась она внести ясность.

– Я – нам! Если б тебе, я б не с цветами пришел, а со списком требований.

– И как ты себе это представляешь? – Лилианна отбросила в сторону свой журнал и, переплетя в замок крупноватые, но удивительным образом изящные пальцы, откинулась на спинку кресла в стиле какого-то там Бонапарта.

– Ну к примеру, мы могли бы возобновить традицию собираться за одним столом и спать в одной спальне, м-м?

– А в ресторан слабо?

– Это значит – да?

– А что эта твоя?.. – не сдавалась Лилианна.

– Ликвидировал! – решительно сообщил Олег Станиславович. – Я чёт подумал... у нас же много хорошего было раньше, да?

Она некоторое время очень внимательно разглядывала собственного мужа, словно взвешивала все «за» и «против». И в конце концов спросила:

– Совсем ликвидировал?

– В пентхаусе она больше не живет. Я думаю, мы там Ульку поселим.

Лилианна снова недолго помолчала, обдумывая услышанное и не иначе взвешивая все «за» и «против».

– Ну хорошо, - согласилась наконец госпожа Панкратова, и тон ее голоса стал мягче. – Давай попробуем сначала.

И каждый из них вкладывал свое в это самое «сначала», едва ли задумываясь над тем, что оно значит для другого. Правда ли второй шанс? Действительно ли надежду вернуть хорошее? Или окончательную точку, после которой за спиной останется что-то светлое?

Но в ресторан они пошли. Самый модный на побережье с заморским названием «Соль мёньер», где вращались все шишки Солнечногорска и близлежащих городов. Да таких, как Панкратовы, куда ни плюнь – в знакомую рожу попадешь. Словом, всех перевидали. Сидели по центру, как на ладони, на всеобщем обозрении. Олег Станиславович потребовал зажечь свечи и даже заказал любимую песню жены у ресторанной певички. Лилианна на это мило улыбалась и сдержанно ужинала. Исподволь наблюдала за мужем. Панкратов пошел в разгуляй, не зная ни в чем меры.

А потому вторая часть его плана – спать в одной постели – завершилась тем, что до самого главного он так и не дошел. Заснул, едва прислонив голову к подушке. А Лилька, глядя на знакомую всю жизнь тушу, после некоторых раздумий осторожно легла рядом, на самый краешек кровати, и всю ночь слушала его пьяный храп, думая над тем, что он там вещал про отпуск, про яхту и про «увезу на край земли».

Стало пусто.