И она сделала шаг в сторону, чтобы обойти возникшее на ее пути препятствие. Собака где-то внизу, разбрызгивая воду во все стороны, ломанулась в наверняка еще ледяное море, устрашающе лаяла и явно требовала присутствия хозяина рядом, чтобы тот не отвлекался на всяких там... А хозяин, между тем, еще больше удивившись, решил уточнить:

– А разве нет? Человек волен творить все, что в голову взбредет, не причиняя вреда окружающим. Мне так кажется.

– А мне кажется, что дискуссия нынче не уместна.

– Не уместна – так не уместна, - очень легко согласился владелец Ягуара. И улыбнулся от уха до уха, обнажая ровный ряд белоснежных зубов, каких не бывает у обычных нормальных людей. По всей видимости, улыбка была призвана сшибать с ног. Но убеждаться в том, что Женька сшиблена, он не стал. Лишь окликнул собаку по кличе: «Ринго!» - и легко-легко, как все это яркое утро, слетел к нему вниз, на пляж по неровным ступенькам.

Так же легко двинулась по плиткам набережной и Женя навстречу безусловно увлекательному трудовому дню.

Работала Евгения Андреевна в бухгалтерии известного даже за пределами страны Университета, отпраздновавшего недавно полуторавековой юбилей. Работу свою она любила и медленно, но уверенно взбиралась по ступенькам карьерной лестницы.

А прямо сейчас ее ожидали ступеньки совсем другой, широкой дореволюционной лестницы, которые вели к массивным колоннам портика главного входа в университет. Оттуда ее путь лежал мимо стойки важного стража, следившего за порядком посредством монитора перед самым его носом, к лифту, который, как и положено пенсионеру, неторопливо доставил Женю на нужный ей этаж.

И не успела она ступить на площадку, как была оглушена отражающимся от стен рыком главного дракона. Сотрясались двери по всему коридору административной части здания и, кажется, даже тряслись стекла окон в концах пролетов. Естественно, никто не высовывался – страшно же. Попасться на глаза стокилограммовой фее от бухгалтерии, когда она пребывает во гневе, – чистое самоубийство. Весь университет жил по принципу, озвученному однажды Жениной напарницей, Ташей Шань: «Ой, главное – не на нас!» - что, впрочем, совсем не отменяло последующих за скандалом перешептываний: и кто этот камикадзе?

Сейчас же Таша, обладательница густой черной гривы, фарфорово-светлой кожи и удивительно выразительных чуточку раскосых глаз – единственного, что выдавало в ней папу-азиата – сидела за своим столом, расположенным напротив входа в расчетный отдел и, глядя на Женьку, едва ступившую в кабинет, негромко выдала:

– У нее дверь открыта? Или это через закрытую так прорывается?

– Закрыта у нее дверь, - вздохнула Женя, смиряясь с объективной действительностью – день не задался с самого начала. Она разделась, привычно щелкнула кнопкой, включая чайник, и расположилась на своем рабочем месте – почти необъятном столе со светлой столешницей у окна, в которое было видно море и небольшой кусочек набережной.

– Угадай на ком отрывается, - снова донесся до нее голос Таши.

– Вариантов много, - отозвалась Женя, глядя в окно. – А если она еще и жребий кинула, кого сожрать на завтрак…

– Этот завтрак к ней сам в пасть полез. Главный велофинансист права качает.

– Он утром с кровати брякнулся? – офигела Женька.

– Как обычно – правду ищет, как прошлогодний снег. Наша красавица его отчет прочитала, помнишь, он бегал тут цифры брал у меня? По суммам выплаченной зарплаты нашему филиалу в Морском за предыдущие два года. Я еще тогда поняла, пахнет жареным. Он же против был, когда здание на баланс брали. Говорил, высосут весь спецфонд. Ну вот, кажется, высосали. А главдракон скандал закатил, ей циферки не понравились, которые он нарисовал. И главное, нашел, когда подсунуть – прям с утра. Уже б вечером, а... чтоб народ разбежаться успел. Так теперь весь день на цыпочках ходи... Придурок!

Одновременно с ее экспрессивным возгласом, из-за двух дверей (своей и главдраконовой) донесся очередной вопль: «Развели тут бордель, Артем Викторович! На место мое метите?! Так вот напоминаю: это я здесь главный бухгалтер, а не вы!»

– Да уж, - в манере Кисы Воробьянинова протянула Женька. – Лучше б он себе бабу искал, а не правду.

Как в любой бухгалтерии любого учреждения дамы, посвятившие себя этому виду учета, знали всё и про всех со всеми подробностями.

– Бабу! – фыркнула Таша. – Мне кажется, он гей. Слишком аккуратный для нормального мужика. Сегодня брючки светлые, туфли – ни пятнышка, футболка – как только что после глажки. А на работу опять на велике прикатил! – последняя фраза вышла почти обвиняющей, а потом безо всякого перехода прозвучало сакраментальное: - Как думаешь, а он правда в главбухи метит?

– Я вообще о нем не думаю, - рассмеялась Женя. – Хотя понимает он явно больше, чем главдракон.

– Ну вот его бы в ее кресло, а тебя – в его, заместителем. Зажили бы, а?

– Мне и в своем кресле пока неплохо. Но при любом раскладе главдракон не сдаст своих позиций.

– Ректор только с Юрагой разговаривает. А если он сейчас докажет свою правоту... – Ташка задумалась и закусила кончик карандаша, потом горестно вздохнула: - Правда она все равно выкрутится. Еще его виноватым сделает. Да и крыша в министерстве у нее, а не у Тёмыча... Жень, а Жень? Кофе делай давай, а? Расселась, а у меня сюрприз.