Потому что Богдан решил показать характер. Потому что Роман принял его условия.

И потому что она, Женя Малич, должна понимать, что у каждого из них есть свое прошлое. Но прямо сейчас, отыскав себя наконец среди римских стен, а не внутри собственных размышлений, ей было совсем не стыдно, что она не прониклась заботой семьи Моджеевских. В конце концов, ее Юлька тоже не прыгала от радости после того, что наговорил ей Бодя.

Женька топала по солнечным улицам, не особенно озадачиваясь, куда идет и где окажется. Отстраненно ловила себя на осознании, что совсем не ждет звонка Романа. Если он додумался предположить, что она захочет остаться, что может ему помешать уехать без нее?

И среди сумбура собственных мыслей и домыслов, стоя перед фонтаном Треви, она неожиданно вспомнила про Артема. О том, как он просил передать привет Риму.

Порывшись в кошельке, Женя достала несколько монеток и энергично кинула их в фонтан. И за него, и за себя. В конце концов, Юрага говорил, что забыл об этой мелочи когда-то. А как это так – быть в Риме и не отдать дань традиции. Что там еще? Испанская лестница?

Где-то вдалеке вспорхнула стайка птиц, рассекая взмахами крыльев этот теплый солнечный день, но отнюдь не принося умиротворения. Наоборот – еще больше тревожа, несмотря на то, что на Жениных губах сейчас была улыбка, скорее грустная, чем счастливая.

Сверившись с навигатором, она медленно последовала дальше, пока не дошла до небольшой тихой площади, где обнаружились скамейки, некоторые из которых пустовали. Там и расположилась в тени церкви, названия которой не знала, но решила, что та вполне фотогенична, чтобы сделать несколько снимков. Думалось Жене о том, что ужасно хочется мороженого. А еще хочется, мотнув головой, развеять это кошмарное неудавшееся утро, в которое неожиданно признала первостепенность своих собственных желаний, обыкновенно отходивших на второй, а то и на третий план перед важностью проблем окружавших ее людей.

А потом из разномастной и разношерстной, пестрой толпы, наводнявшей площадь, неожиданно вынырнул Роман Моджеевский собственной персоной. С букетом рубиновых роз и виноватой улыбкой. Он плюхнулся на скамейку возле Жени, устало глянул на нее и глухо выдохнул:

– Виноват. Но ты не уходи больше так, пожалуйста.

– Я не люблю ссор, - проговорила она, не глядя на Рому.

– У меня характер дурной, сначала говорю, потом думаю. Я остыл за десять минут, а тебя уже не было. Пришлось Борисыча подключать, он тебя по геолокации как-то вычислил.

– Ты мог позвонить.

– Просить прощения по телефону – еще хуже... Жень... – Моджеевский протянул ей руку, и его пальцы пробежались по ее ладони. – У меня Танька – принцесса и эгоистка. Живет своими желаниями и капризами. Чуть что – скандалы закатывает. И неважно – это потому что мы с ее матерью разошлись или потому что ей платье не купили новое. А Бодька... он другой. Все в себе таскает. И потому, когда вот такое случается, мне страшно вдвойне и, в первую очередь, за него самого. Это никак не извиняет моих слов... я знаю... но все-таки прости. Я буду следить за тем, что говорю.

– Юльке два года было, когда мама умерла, - проговорила Женя, подняв наконец глаза на Романа. Она выглядела расстроенной и растерянной. – И ты всерьез полагаешь, что я не понимаю?

– Женя... хорошая моя... ну я дурак... – Моджеевской сглотнул и, обхватив ее ладошку и зажмурившись, крепко прижал ту к губам. А потом снова нашел ее взгляд: - Давай заведем своего собственного, а? Будем набивать шишки вместе.

– Тебе шишек мало? – улыбнулась Женька.

– Да я сейчас готов к отцовству больше, чем двадцать лет назад!

– У тебя внуки не за горами, - совсем развеселилась она. – Как совмещать будешь?

– Нормально. Пойдут в один детсад. А может, еще обойдется, и внуков мне подкинут лет через пятнадцать... Я Алене не звонил... останемся еще на три дня?

– Если ты действительно уверен, что мы можем остаться.

– Ты права... ничего уже не изменится, а Богдан остынет... не сердись на меня.

– Хорошо, - она устроила голову у него на плече, - не буду сердиться. Ты тоже на меня не сердись…

Моджеевский с облегчением обнял ее свободной рукой и прижал к себе, а после придвинул к ней цветы и сказал:

– У меня родители женились в октябре... я бы тоже хотел, а?

– Ты намерен устроить нечто грандиозное?

– Ты против?

– Хочу понимать, к чему готовиться, - рассмеялась Женя, – девушке из народа.

– К скромному празднику человек на триста. Чтобы без вычурности – выпишем Пола Маккартни... Ну и платье тебе закажем... не знаю... ты больше любишь итальянские или французские бренды?