— Эй, да она только что чуть нас не взорвала, недоумок!!! — заорала на него одна из заложниц, прекратив затяжной истошный вопль, начатый ею в тот момент, когда прозвучала слово «Граната». — Она нас всех хотела убить, ты, кретин!!!

— Уведите отсюда этого сукина сына, пока я его не прикончил! И остальных тоже, да поживее! — крикнул первый сержант Колд, и дюжий боец из «Сильвера» вновь потащил за собой упирающегося журналиста. — А шахидку пока не трогать, она может что-то знать. В сарай ее!

Когда активистку ФАР подняли с пола и поволокли к сараю, мы могли увидеть ее лицо, уже покрытое ссадинами от ударов приклада, но все еще горящее ненавистью. Черты лица африканки были по-деревенски грубы и неприглядны: шероховатая обветренная кожа, крупный мясистый нос, выпяченная губа, густые сросшиеся черные брови. В носу было продето несколько позолоченных колец, которые сейчас окрасились в красный цвет из-за хлынувшей из носа крови. Девка попробовала гордо выпрямить спину, но один из легионеров грубо подрубил ее под колено и вместе с товарищем потащил к сараю, как мешок с картошкой. Ни на кого из «Железного Легиона» ее бравада не способна была произвести впечатления. За одним исключением.

— Ничего себе! — присвистнул Локи. — Красивый поступок. Поступок воина. Бабы не только реветь и детей рожать горазды, попадаются и такие. Видел ее лицо, Сандерс? Рожей не вышла, конечно. Но сколько упрямства и силы воли! Несгибаемая! По крайней мере, она так считает. Смерти баба не боится, это она уже доказала. Она еще, правда, не знает, что боль бывает многим хуже смерти. И что под ней все ломаются. Но с ней, ручаюсь, придется повозиться!

Я ничего не ответил. Глядел, как Пайп из нашей группы проверяет, мертв ли застреленный мною автоматчик, выбежавший из горящего дома. Пайп уверенно кивнул мне, не став даже делать контрольный выстрел в голову. Я кивнул в ответ. Нервы и мышцы были все еще напряжены, и, если бы в моем поле зрения появился непонятно откуда еще один враг, я бы расправился с ним так же быстро и хладнокровно, как с предыдущим.

— А ты молодец, Сандерс, — наконец вспомнил обо мне Локи. — Отличная реакция. С гранатой эффектно выпендрился, я оценил. Жаль, у нас тут не дают красивых медалек, как у миротворцев. Ладно, идем!

Автобус с заложниками и один из реанимобилей в сопровождении двух джипов охраны из «Глобал Секьюрити» уже отбыли в сторону базы. Сегодня кого-то ждало трогательное воссоединение с семьями, которые уже не чаяли увидеть своих близких живыми. Сведущие в таких делах корреспонденты уже готовили на эту тему душещипательные сюжеты, которые будут сегодня же вечером транслированы по всем крупнейшим каналам — в отличие от разоблачительного репортажа чокнувшегося в плену у боевиков журналистишки из сомнительного издания, если только этот репортаж вообще появится после того, как с репортером побеседуют люди из СБС, объяснив ему истинную подоплеку случившегося в очень доступных словах.

Около сотни гражданских, собранных по всему поселку и силой вытащенных из подвалов и погребов, были согнаны в центр. Люди из «Глобал Секьюрити» сканировали им отпечатки пальцев, дабы убедиться, что в овечьей шкуре не скрывается никто из матерых волков. Медики из «Красного Креста», прибывшие на реанимобиле, добросовестно оказывали помощь тем, кто пострадал во время бомбардировки, но те все равно взирали на них с ужасом и недоверием.

Легионеры из 2-го взвода вскрыли и осмотрели странный грузовой контейнер, вломились в теплицы, прошерстили все шалаши, землянки, подвалы и погреба, допросили с пристрастием несколько гражданских и вообще всячески энергично метались по поселку. Их задача сегодня была проста — собрать любые виды оружия, военного снаряжения и боеприпасов, а также наркотики, если такие найдутся, и погрузить все это в кузов грузовика.

Что ж, у каждого своя работа. А у нас свои дела.

Уже тринадцать боевиков ФАР, или кого-то очень на них похожих, сидели на коленях у сарая с мешками на головах, лицом к стене, под прицелами двух легионеров. Четырнадцатая, неудавшаяся камикадзе, была уже внутри. Первый сержант Колд и капрал Солт, сняв шлемы, избавившись от мешающих движениям бронежилетов и поставив к стенке личное оружие, привязывали извивающуюся, как змея, бабу за руки и за ноги к прочному креслу — кажется, тому самому, на котором сидел заложник, видео убийства которого появилось в Интернете пару недель назад.

— Думаешь, она знает, где находится Авди? — спросил Локи у Стила, тоже снявшего шлем и наблюдавшего за процессом с бесстрастным выражением лица.

— Посмотрим, — сухо буркнул лейтенант.

— Стил, ну, пожалуйста, позволь мне этим заняться, — обольстительно улыбнулся сержант, скользящим движением достав кинжал с длинным зазубренным лезвием и игриво пощекотав его пальцами. — Это ведь все равно кто-то должен делать, но только я смогу сделать это изысканно, со вкусом, а не тупо по-бычьи…

— Мне нужен быстрый результат, а не твои выкрутасы, — презрительно сощурился лейтенант. — Допросом займется Колд. А ты иди охраняй периметр.

— Тьфу-ты, жлобяра! — досадливо цокнул языком Локи, отходя ко мне. — Ну что ему, жалко, что ли?! Колд в этом вообще ничего не понимает. Для него человек — это просто бифштекс. Скажи, ну разве сможет он установить тонкий психологический контакт, какой может образоваться только в близости и уединении жертвы и ее мучителя? Сумеет ли искусно сыграть на нежных струнах потайных человеческих страхов, нащупать невидимые на первый взгляд уязвимые места? Сможет этот громила, еще даже не причинив физической боли, заставить человека чувствовать себя слабым, беспомощным? Конечно, нет! Он же начинает их лупить и кромсать безо всяких прелюдий!