– Погоди, – окликнул муж.

– Да, милорд?

– Я должен принести извинения за то, что обвинил тебя в небрежении.

На миг мне показалось, что Бет сейчас упадет в обморок.

– Что вы, милорд… – прошептала она. – Разве я… вы..

– Ступай.

Бет испарилась так стремительно, что впору было поверить в телепортацию.

– Вы довольны, леди Кэтрин? – широко улыбнулся муж.

Ах ты, зараза! Довел девчонку до инфаркта, только чтобы перед женой покрасоваться? Я обнаружила, что сама расплываюсь в улыбке. Да чтоб тебя!

– Спасибо, лорд Роберт. За меня и за Бет. А теперь немного постойте спокойно. Я наложу повязку.

Бинты оказались хорошими – плотными, широкими, туго скатанными. Но не шириной в две ладони. Значит, Эмма таки нарушила хозяйский приказ. И судя по тому, как муж хмыкнул, когда я взяла первый в руку, он тоже это понял. Но недовольства не выказал.

– Постарайтесь не дышать глубоко, пока я бинтую, – попросила я.

– Это будет нетрудно, – невесело усмехнулся он. – А после того, как вы стянете мне ребра, я смогу вообще дышать?

– До определенного предела, – не стала обманывать я. – Бегать с замотанными ребрами вы не сможете.

– А танцевать?

Я моргнула. Потом сообразила. Хозяину дома придется танцевать. И не только с женой, когда можно было бы оттарабанить обязательную программу и дальше тихо сидеть в углу, болтая с друзьями о своих мужских делах. Хозяину дома придется взять на себя девиц, оказавшихся на балу без кавалера – ведь неприлично танцевать с одним мужчиной два раза подряд и больше трех раз за вечер. Если это не муж, конечно. И неважно, что во время танца пары сменятся несколько раз, так что обратно к родителям девушку поведет уже другой мужчина. Никто из дам не должен стоять у стенки и скучать, а задача кавалеров – об этом позаботиться.

Да уж. Впрочем, разудалые плясовые тут не в ходу, а остальное…

– Сможете. Не скажу, что это будет легко, но без повязки – еще и намного больнее.

Он кивнул.

– Бинтуйте. Если что, у меня есть время примериться и снять.

– Я бы не советовала этого, лорд Роберт.

Он не ответил. И так понятно, что сделает по-своему. Что ж, помешать этому я не смогу, но сделать выводы – вполне. Даже в нашем мире врач имеет право отказаться от пациента, регулярно игнорирующего назначения. А здесь… будет, если что, лечиться пиявками и кровопусканием. Без меня.

Я подошла ближе. В глаза бросился уродливый рубец на груди. Я провела по нему пальцем.

– Эта рана заживала хуже остальных? Долго гноилась, вызывая лихорадку?

– Да.

– И, возможно, поначалу казалось, что заживает нормально, а потом вдруг стало хуже? Мало того, что загноилась рана, так еще и начался жар? Кашель? Перестало хватать воздуха, а еще появилась такая слабость, что и голову от подушки не оторвать?

– Да. – В голосе мужа промелькнуло удивление. – Вы и правда разбираетесь в ранах.

Я кивнула сама себе. Вот и ответ, почему он едва концы не отдал и долго выздоравливал. Скорее всего, клинок пробил грудную стенку. Рана затянулась поверху, а потом началось нагноение, инфекция пошла в грудную полость. Живучий ты, лорд Роберт. От такого и в наше время мрут, а уж без антибиотиков и нормальной хирургии… Может, и с ребрами обойдется.

Я снова зашла ему за спину, разглядывая место перелома.

Пять признаков воспаления. Отек, покраснение, жар, боль, нарушение функции. Тоже своего рода пять стихий. Лорд не совсем прав – стихии могут не только разрушать. Огонь умеет греть, а без воды и вовсе нет жизни… И в теле то же самое. Воспаление может убить, если выйдет из-под контроля, но без него нет заживления…

Сама не знаю зачем, я коснулась синяка. Кончики пальцев потеплели, под кожей словно искры забегали. Я провела рукой вдоль синяка, представляя, как здорово было бы, если бы можно было сращивать кости силой мыслей. Раз – и вокруг перелома собираются клетки, выращивающие костную ткань и сосуды, два – и все готово. Хотя на самом деле все куда сложнее, и вовсе не –«раз-два» и даже не «раз-два-три». Пока я над этим размышляла, сине-багровое пятно разгладилось, отек исчез.

Я тряхнула головой – все вернулось на круги своя. Мысленно выругалась. Показалось. Я все-таки схожу с ума. Неудивительно, мало какая психика все это вынесет. А, может, и лорд, и замок, и остальное – все-таки глюк? Этот, как его там… забыла слово, когда видения сложные, развернутые, и в них можно зависнуть на несколько недель? А! Онейроид. Как будто мне станет легче от того, что назову вещи своими именами. Я снова провела пальцами вдоль синяка – опять будто искрой пробило. Накрыла ладонью. Вот же он. Живой, теплый, настоящий.

– Что-то случилось? – спросил муж.

– Нет. Задумалась, как лучше сделать, – соврала я.

Снова обошла его, начала бинтовать. Вообще-то это сестринская работа, не врачебная. Но первые несколько лет, пока не поймала свободную ставку в стационаре, я работала в поликлинике и дежурила на скорой, где редко когда бригада бывает укомплектована полностью. Так что ты и швец, и жнец… Наловчилась, в общем, руки помнили до сих пор.

Блин, это ж мои руки помнили! А руки леди Кэтрин до сих пор ничем подобным не занимались. Ну так и есть, первые два витка легли слишком слабо. Придется подтянуть, прежде чем наматывать дальше.