Нет уж, не на ту кнопку давишь, папочка. Я перед тобой точно ни в чем не провинилась, а вот ты дочери многое задолжал.

– Не нами сказано «Оставит человек отца своего и мать свою и прилепится к жене своей…» – проговорила я, изображая смущение.

Нет, у меня в самом деле жар и голова не варит, здесь же наверняка нет Евангелия! Впрочем, плевать, звучит достаточно глубокомысленно, чтобы он проглотил.

– И если даже мужчины таковы, то куда деваться слабой женщине? Передайте матушке мои извинения, я обязательно ее навещу.

– Я всегда говорил твоей матери, что незачем учить девочку читать, – буркнул отец. – Чтение не поможет ей рожать более здоровых детей. Скорее наоборот.

– Вы правы, батюшка, – улыбнулась я. – Да и блистать умом мужу будет труднее рядом с грамотной женой.

Я осеклась, поймав на себе внимательный взгляд лорда. Ох, довыделываюсь… Его пальцы легонько погладили по запястью. Я подняла глаза и едва не потеряла дар речи, увидев его улыбку – такую же, как тогда, на лестнице. «Не дрейфь, Катя. Прорвемся».

– Очень жаль, что ваша жена так стремительно слегла, – заметил лорд Роберт. – Я видел леди Драйден с полчаса назад за ужином. Между вами и лордом Эттоном, моим другом. И она казалась вполне здоровой.

– Это правда, ей стало нехорошо позже, – нашелся отец. – И я разрешил ей пойти отдохнуть.

Разрешил или отослал? Ну и гад же ты, папочка.

– Жаль, – повторил лорд Роберт. – Я хотел поблагодарить ее за прекрасную дочь. Надеюсь, случай еще представится.

– Не за что, – сказал лорд Драйден. – Пожалуй, это мы с ней должны благодарить вас. Потому что я не узнаю свою дочь.

Я похолодела.

– Прямо расцвела: румянец, глаза горят…

Я мысленно выдохнула. А вот лицо мужа, наоборот окаменело, взгляд потемнел. С чего он начал заводиться? Настолько тестя не переваривает?

–… и не прекословит, – продолжал отец.

Ого, это что же за норов был у леди Кэтрин, что сейчас ее папочке кажется, будто дочь не прекословит?

– Как вам удалось добиться того, чего я не смог добиться плетью? Или его величество был прав насчет…

– Мое величество всегда прав, – хохотнул король, возникая рядом.

Блин! Надо ж было его не заметить! Так вот чего муж напрягся!

– Лорд Ривз, вы позволите пригласить вашу супругу? – поинтересовался его величество.

Формальность, и все это знают. Муж склонил голову. Я присела в реверансе.

– Для меня это честь, ваше величество.

– Обопритесь на мою руку, леди Кэтрин. Если вы упадете, ваш муж не простит этого ни вам, ни мне. – Король хмыкнул и добавил едва слышно. – Особенно если вы упадете на спину.

Не дождешься, старый ты козел!

– Как ни лестна забота вашего величества, думаю, я способна устоять на ногах, – улыбнулась я.

– Так говорят все. Но удается немногим.

Самовлюбленный старый козел. Все равно не дождешься. Хотя чего греха таить, интересный мужчина. Высокий, широкоплечий, волосы и борода – соль с перцем, морщины не портят, а лишь придают шарма. Только такое же самовлюбленное хамло, как и племянник.

Какой именно танец будет вторым, этикетом не оговаривалось, но насколько я помнила, обычно он был лишь чуть поживее первого. Это к концу вечера, когда все изрядно подогреются вином, танцы станут все веселей и все разнузданней – кажется, во всех мирах и во всех временах люди одинаковы. А пока – ну, подержит меня король за руку, переживу.

Заиграла музыка. Я мысленно охнула. Вольта? Лорд Ривз рехнулся? Я взглянула на лучащееся самодовольством лицо короля и поняла, что муж тут ни при чем. Его величество постарался.

Да он с ума сошел! Вольта! Танец, в котором кавалер обеими руками берет даму чуть пониже груди и оборачивает вокруг себя в воздухе. Для нашего времени – ничего особенного. Для века этого – веет неприкрытым развратом.

Блин! Блинский блин! Чего добивается король? Чтобы двоюродный племянник не выдержал и подсыпал ему мышьяк в микстуру для потенции?

Поклон – да уж, короли мне еще не кланялись, пусть даже это всего лишь фигура танца. Реверанс.

Раз-два-три-четыре, пока в паре метров напротив друг друга. Этикет предписывает смотреть на партнера и король беззастенчиво этим пользуется. Глядит, будто раздевает глазами.

Раз-два-три-четыре, поменялись местами, поворот. Прямая спина, улыбка, еще бы не мутилось в голове. Не отвожу взгляда, мысленно представляя операцию орхиэктомии, во всех подробностях. В глазах короля мелькает что-то, похожее на изумление. Смотри-смотри, я не девочка, краснеть не буду.