К часу дня мне захотелось перекусить, но холодильник оказался заперт — отпечаток моего пальца не срабатывал. «Домовой» любезно объяснил, что на меня пока еще не сформирован рацион. Примерно в этот самый момент я вздрогнул от отвратительного чувства голоса, раздающегося прямо у меня в голове.

— Приветствую еще раз, мой юный друг, — жизнерадостно произнес Петье. — Связь работает хорошо? Слышишь меня достаточно четко?

— Да, сэр. Хотя мне не нравятся голоса в моей голове, — ровным голосом ответил я.

— Уверяю тебя, ты очень быстро привыкнешь. Уже очень скоро традиционные средства связи будут казаться тебе архаичными и неудобными, — доброжелательно заверил меня воспитатель. — Я очень рад видеть, мой юный друг, что ты совладал со своим волнением и обрел спокойствие. Физкультура — отличное лекарство для нервов! И я должен отметить, что ты в прекрасной форме.

— Спасибо, сэр, — без эмоций ответил я.

— Сейчас ты сможешь выйти из своей комнаты. Ты отправишься в душ, а затем, переодевшись в свою повседневную форму — на обед. После обеда ты проследуешь в главный корпус, в кабинет 105, где тебе предстоит пройти кое-какие тесты. Я буду ждать тебя на вступительном собеседовании. Мой кабинет — 332. Там мы с тобой все и обсудим. Следуй за навигатором, чтобы не заблудиться. Если у тебя возникнут какие-то вопросы, просто произнеси «вызываю профессора Петье», и я пойму, что тебе требуется связаться со мной. Все понятно?

— Какой навигатор, сэр? Я же… — я замолк на полуслове, с ужасом поняв, что полупрозрачная синяя стрелочка на полу комнаты указывает в сторону двери.

— Судя по паузе в твоем вопросе, мой юный друг, ты уже сам все понял. Видишь, как удобно?

«Желаю, чтобы тебе всегда было так удобно, старый козел!» — мысленно подумал я, потирая глаза в надежде, что галлюцинация куда-то исчезнет. Пришлось приложить усилие, чтобы совладать с собой.

— Очень непривычно, сэр, — произнес я. — Эти устройства в моей голове заставляют меня нервничать.

— Это очень скоро пройдет, — заверил он. — Выпей стакан прохладной водички — это здорово успокаивает. Итак, я жду тебя на собеседовании, мой юный друг. На этом говорю тебе «до свидания».

— До свидания, сэр.

Столовая находилась позади учебных корпусов. Это было одноэтажное белое здание с широким крыльцом, навес над которым поддерживали колонны. Двустворчатая деревянная дверь была открыта. К столовой вели аккуратные дорожки как от самих корпусов, так и от мужских и женских общежитий.

«Отряды» учеников по двадцать человек под предводительством воспитателя-куратора либо старосты из числа учеников ровным строевым шагом стягивались к столовой с разных сторон. Лишь немногие ученики шли небольшими группами или в одиночку, но таким же строевым шагом, и, судя по их напряженным лицам, они в любой момент готовы были отрапортовать об уважительной причине, по которой они идут на обед не со своим отрядом.

Шагая по дорожке совершенно один, я оглядывался по сторонам, раздумывая, не совершить ли попытку бегства. Однако решил, что это бессмысленно — в результате могут ограничить даже ту немногую свободу, что у меня еще осталась.

На входе в столовую я пристроился за одним из отрядов, ждущих своей очереди. Этот отряд вел староста, а не куратор, так что в нем время от времени доносились шепотом какие-то разговоры. Я напряг слух, однако деталей уловить так и не смог. Когда этот отряд начал заходить внутрь, я последовал за ними, но меня остановил дежурный у входа.

— Твое место — за столом номер семнадцать, абитуриент, — объяснил он, проводя сканером по моим пальцам. — Ты обедаешь вместе с 22-ым отрядом. Запомнил?

Здание столовой было огромным. Оглядев его, я мог убедиться, что в эту самую минуту здесь едят никак не менее двух сотен учеников. Впрочем, одни лишь парни. Похоже, женские отряды обедают в другое время или в другом месте.

Ученики получали свою еду с автоматического конвейера на пластиковые подносы и усаживались на свои места за столиками, рассчитанными на восемь мест. Похоже, каждый ученик знал свое место заранее. Кураторы обедали за одним столиком с учениками из своих отрядов — их синяя униформа резко выделялась среди серой ученической.

Под сводами столовой доносился мерный стук ложек и вилок, но громких голосов было совсем мало. «Когда я ем — я глух и нем», — объяснял всё плакат, изображающий улыбающуюся девочку с ватой в ушах, с аппетитом поедающую какую-то похлебку.

Став в быстро продвигающуюся очередь, я приложил свой палец к сканеру в начале пищевой линии и, пройдя ее, получил поднос с едой. В моем рационе оказалась глубокая тарелка с каким-то серым крем-супом, из которого выглядывали кусочки кузнечиков, мелко нарезанная морковка, а также кукурузная каша и увесистая соевая котлета. Я мог ошибаться, но, кажется, во всем этом угадывались очертания знакомых мне быстрых обедов «Taberu». Оглядев подносы соседей, я мог убедиться, что их содержимое несколько отличается. Интернет, похоже, не врал: рацион питания здесь подбирался действительно индивидуально.