Ричард взглянул на часы, и, поняв, что прошла только половина сеанса, перевел взгляд обратно на Китти. Его руки были влажными, и он, обхватив скрещенные ноги, сжал их.

– Что случилось, когда ты вышла из церкви?

– Я немного постояла, пока взрослые болтали вокруг меня. Как раз собиралась пойти на автобусную остановку. А потом увидела ее, - голос Китти дрогнул, она замолчала.

Ричард глубоко вздохнул.

– Все хорошо, Китти, приди в себя.

Женщина прокашлялась и закусила губу.

– Она спряталась за одним из надгробий и подавала мне знаки.
– Китти встала и вернула снежный шар обратно на полку, с которой его взяла.

– Ты сразу поняла, что это твоя сестра?
– задавая вопрос, он не смотрел на нее, уставившись на ее пустой стул, словно пребывал в состоянии шока.

– Нет. Я видела, что она моего возраста, но не знала, кто она. В любой другой день я, может, решила бы, что она хочет поиграть со мной, но из-за мамы я была очень расстроена, поэтому меня это сразу взволновало. Каким-то образом я почувствовала, что что-то было не так.
– Она снова помедлила.
– Я осмотрелась, чтобы понять, мое ли внимание она пыталась привлечь. Я подумала, что, может, придумала ее или она была призраком. Потом она приложила палец к губам, чтобы дать мне знак вести себя тихо, и поманила меня к себе.

– И ты пошла?
– тихо спросил Ричард.

– Да. Никто на меня не смотрел. Люди в то время мало обращали внимание на детей, и, конечно, моих родителей там не было.
– Китти подошла обратно к балконным дверям и посмотрела на Ричарда. Он сгорбился, было заметно, что ему некомфортно. Она отвернулась, снова глядя в сад.

– И что она сказала, когда ты подошла?
– выдавил Ричард.

Китти все еще видела лицо сестры в тот момент. Несмотря на пятна грязи, ветки в волосах и слишком большую коричневую робу, она словно смотрелась в зеркало. Она взглянула вниз, на сандалии девочки с открытыми пальцами и обнаженные руки и, повинуясь порыву, сняла пальто и накинула на нее. Ее сестра, дрожа, протянула руку, и Китти взяла ее.

– Когда я впервые подошла к ней, она ничего не сказала. Мы побежали к сараю. Мы провели там всю ночь. Она была слишком напугана, чтобы двигаться. Она рассказала мне, что ее зовут Эльвира и что она убежала из обители Святой Маргарет. Она несколько часов просидела снаружи, в снегу, ожидая меня на кладбище с утренней службы. Я знала, что мой отец будет ужасно беспокоиться, но она не позволила мне уйти и поискать помощь. Она просто повторяла: «Они убьют меня, если найдут. Они убьют меня».
– Голос Китти снова дрогнул, она, глядя в окно, скрестила руки, крепко обнимая себя.
– Она была такой уставшей и голодной. Я хотела ей помочь, но она не позволяла мне уйти.

– Но, в конечном счете, ты пошла за помощью?
– спросил Ричард, наконец, подняв взгляд.

– Да, она все же позволила мне уйти, с одним условием. Она заставила меня пообещать не звать ее. Она сказала, что иначе нас найдут. Потом показала мне ключ, которым воспользовалась, чтобы сбежать. Она выдвинула болтающийся кирпич в стене сарая и засунула за него ключ. Сказала, если я вернусь, а она уйдет, мы с отцом должны воспользоваться им, чтобы открыть люк на кладбище, потому что это может быть единственный способ ее отыскать.

– И ты им воспользовалась?
– тихо спросил Ричард.

Китти повернулась и посмотрела на него. Он отвел взгляд и протянул дрожащую руку за стаканом с водой.

– Нет. Отец Бенджамин сказал, что она умерла. Но что, если нет? Что если он солгал? Я должна была вернуться. Я могла ее спасти.

– Китти, ты когда-нибудь возвращалась в обитель Святой Маргарет?
– спросил Ричард, его плечи опустились, челюсть сжалась.

Она медленно покачала головой.

– Ты думаешь, что ключ все еще может быть там? Что твой сон говорит об этом?

Китти все еще чувствовала необъятность ночи, когда она, отважившись, выскользнула наружу. Черная дыра впереди была полна звуков, на деревьях ухали совы, кто-то шуршал в подлеске. Когда она бежала, спотыкаясь и падая в темноте, то чувствовала, как холод, словно живой, тянет ее назад, замедляя, пытаясь пленить. Лицо и руки начали терять чувствительность, и живо нахлынули мысли об отце: как он одевал на нее пальто, которое сейчас носила Эльвира, застегивал пуговицы, улыбался, натягивая на нее шапку с помпоном.

– Я думала, что знаю обратный путь от церкви к дороге. Думала, отец, должно быть, меня ищет. Но было так темно, что я ничего не видела. Я была напугана. Я долго искала дорогу, но у меня начала кружиться голова. Я упала, замерзла и промокла, и была очень сильно напугана. Мне было всего восемь. Я пыталась вернуться обратно к Эльвире, но и ее не смогла найти. Поэтому я сделала то, чего она умоляла меня не делать. Я закричала, прося помощи.

Китти посмотрела на свои руки. Крошечная дырка рядом с ее ногтем наполнилась кровью. Красная дорожка потянулась к кончику пальца, а она, словно наяву, слышала бряцанье столовых приборов по тарелке и видела отца, мерящего шагами кухню их крошечного нетопленного дома. Она пристально смотрела на него, а он каждые несколько секунд нервно отдергивал тюлевую занавеску, чтобы взглянуть на узкую заросшую тропинку. Она словно чувствовала вкус дешевого хрящеватого тушеного мяса, которое приготовила для них исполненная благих намерений соседка, пока ее мать была в больнице. Ее саму выписали всего несколько дней назад после того, как нашли едва живой в канаве, в которую она упала, пытаясь помочь своей сестре. Сестре-близнецу, о чьем существовании пару недель назад она даже не подозревала.