Он отпустил кнопку фиксации. Количество искорок сократилось, между ними появилось больше свободного пространства. Карфакс словно мчался в сверхсветовом космическом корабле навстречу далеким галактикам, и каждая из них выглядела единой светлой искоркой, хотя и состояла из миллионов звезд. Конечно, допплеровское смещение отсутствовало, как не было и самого сверхсветового перелета. Устройство никуда не летело. Оно вливало дополнительную энергию в "мир иной", или вэмс, и придавало иному миру -- теоретически, по крайней мере -необходимую конфигурацию.

– -Любое существо, любой неодушевленный предмет, излучающий электромагнитную энергию в нашей вселенной, конфигурируется в вэмсе. Когда источник излучения умирает или перестает излучать, он конфигурируется в вэмсе окончательно -- я хочу сказать, принимает окончательную форму. Молния -- объект неодушевленный. Во всяком случае, согласно моей теории. Конечно, энергия молнии и в нашей вселенной не исчезает. Она рассеивается или преобразуется, совсем как солнечный свет. Но в вэмсе молния, так сказать, живет вечно. Как и жаба, и человек.

– -Солнечный свет слишком диффузен, чтобы быть объектом, даже неодушевленным,-- запротестовал Карфакс.-- Солнце светит непрерывно. Ночь ведь наступает только благодаря вращению Земли. И что же, каждая отдельная ночь оживает в вэмсе? И как это возможно -- ведь отдельно взятой ночи не существует? Где ее границы? Или наши часовые пояса и для вэмса действительны?

– -Не знаю,-- ответил Вестерн с некоторым раздражением.-Королева Изабелла тоже просила Колумба описать ей весь Новый Свет -- а он всего-то и высаживался пару раз на острова возле еще не открытого континента.

– -Извини,-- смутился Карфакс.

– -Я полагаю, что энергия солнца как излучающей сферы и энергия, отраженная от космических объектов вроде нашей планеты, равным образом присутствуют в вэмсе. Но сейчас нас интересуют только люди, попадающие туда. Например, мы знаем, что после смерти каждый попадает в конфигурацию, или колонию, умерших прежде него. Колония состоит из строго определенного количества обитателей. Их восемьдесят один. Точнее, там только восемьдесят одна потенциальная орбита -ведь колония должна иметь ядро, вокруг которого группируются все остальные. Многие колонии еще только формируются, так что они еще не завершены.

Восемьдесят один -- это девятью девять. Пусть над этим мистики головы ломают. А коммунисты могут накручивать идеологию вокруг системы потустороннего общежития -- правда, они отрицают загробную жизнь в любом виде. Я предложил бесплатные сеансы для комиссий из России и Китая. Но они отвергли мое предложение.

– -Они воспользовались моей теорией,-- хмыкнул Карфакс,-- хотя я и не собирался предоставлять им помощь и утешение. Или поддерживать римских и ортодоксальных католиков и всяких протестантских фундаменталистов. Но не будь их, куча народу окрестила бы меня коммунистом безбожным.

Внезапно на экране осталась только одна искорка. Потом, еще более внезапно, она превратилась в целую их круговерть.

– -Обрати внимание на центральную искру, в смысле рэмса,-- произнес Вестерн.-- Остальные вращаются вокруг него. Для неопытного наблюдателя орбиты произвольны и хаотичны. Но мы проанализировали несколько колоний. Орбиты сложны, но они повторяются, и разнообразие их ограниченно. Мы обнаружили, что новые рэмсы, недавно умершие, иногда вытесняют прежних с позиции ядра. Рэмс финализуется -терпеть не могу этого слова, но такой уж у нас жаргон,-- а когда это происходит, финальная конфигурация иногда принимает на себя роль ядра. Не знаю, с чем это связано. Думаю, скорее всего, с силой личности.

Вестерн повернул переключатель, и весь экран заполнила одна искорка. При таком увеличении она походила на светящийся шар. Она заскользила вправо по экрану, и Вестерн нажал на кнопку "ФИКС СТОП". Шар вернулся в центр экрана.

– -Дядя Рафтон,-- сказал Вестерн.

Карфакс промолчал.

– - Принцип Гейзенберга работает в вэмсе примерно как и здесь. Чем ближе наблюдение, тем больше нужно энергии. Чем больше энергии, тем сильнее мы воздействуем на колонию и на отдельного рэмса. Энергия разрывает электромагнитные связи и нарушает орбиты. Рэмсы испытывают неприятные ощущения, а если контакт длится больше часа, они впадают в панику.

Карфаксу пришлось напомнить себе, что не следует думать о рэмсах как о покойниках. Это какие-то чуждые существа из "перпендикулярной" вселенной. Но отношение к ним Вестерна оказалось заразительным. Он и не заметил, как оно опрокинуло его защитные барьеры. Ему пришлось сделать усилие, чтобы вспомнить собственную теорию.

А теперь, лицом к лицу с созданием, которое Вестерн упорно именовал их дядей, Карфакс начинал испытывать страх. Сердце его колотилось. Несмотря на холод, он вспотел. Чувство нереальности вызывало оцепенение. Затылок словно превратился в кусок льда.