Моё изломанное тело оказалось в лапах врага.

Это сделала Элис — она каким-то образом сбежала, отключила магические барьеры изнутри. Она впустила Свободный Народ.

Теперь я знал лишь то, что меня ждали пытки. И когда они закончат раздирать меня на куски, они убьют меня.

Маленькие кусочки стекла усеивали пол подобно драгоценным камням. Я подошла к окну, поражаясь острому ощущению в ступнях моих ног. Слишком острое, на удивление режущее.

Я не привыкла чувствовать боль, и это беспокоило меня. В разуме Лилы я лишь частично пребывала в сознании и ничего не чувствовала. Лишь проблески осознанности, пока Свободный Народ не начал призывать меня магией.

Холодный ветер врывался в разбитое окно, когда я посмотрела вниз, чтобы увидеть Самаэля. Свободный Народ вытаскивал его, как и обещалось.

Вот она… месть, которой я жаждала. Мне хотелось, чтобы он подольше пробыл во рве. Я пробыла там как минимум день, прежде чем кто-то вытащил моё раздувшееся тело. Какова оскорбительность этого ужаса.

Я не умерла сразу же. Я чувствовала, как листья и холодная вода заполняют моё горло, ощущала пустоту в месте выдранного сердца. Полагаю, он не знал этого и вообще не думал об этом после того, как убил меня.

Я склонила голову набок, глядя на женщину с бледными волосами. Она, похоже, ненавидела Самаэля так же сильно, как и я. Она что-то значила для меня, но я не помнила, что именно.

Я наблюдала, как она с силой пнула Самаэля в живот. Жаркий белый свет полыхнул во тьме моей груди. Какой-то части меня это не понравилось.

Эта женщина, эти бледные волосы…

Мои пальцы сжимались в кулаки. Что-то казалось неправильным. Я чувствовала. Вот это неправильно.

Я заскрежетала зубами. Меня сбивало с толку.

Эта светловолосая женщина никак не связана со мной — с Лилит. Она была смертной из моей фантомной жизни. Той печальной, хрупкой жизни, которую я оставляла позади. Жизни Лилы.

Я смотрела из разбитого окна, поражённая тем, какую боль испытывало моё тело. Стекло под моими ногами, хлеставший по мне ледяной ветер.

Мне придётся как можно скорее вновь отключить свои чувства.

Я контролировала это могущественное тело, и приятно было вновь пробудиться. Теперь всё было кристально ясным. Моя жизнь с Браном, Вороньим Королём, то, как мы вместе плыли по рекам к морю. В дни древности альбийские кланы почитали меня как богиню, строили храмы в мою честь.

Плохие воспоминания тоже вернулись — годы, которые сломили меня, когда смертные раздирали меня на куски. Резали мою кожу ракушками, топили, поражались, что я не могу умереть. «Ведьма, ведьма, ведьма…»

После отключения эмоций я правила как Демоническая Королева, бич ангелов. Пока, наконец, я не заключила перемирие и союз с Самаэлем. И добром это не кончилось.

Я задрожала, не желая слишком углубляться в эти мысли. Я убью их всех, и мне станет лучше.

Но почему восторг победы над Самаэлем не приносил большего трепета? Может, всё слишком просто? Сражения толком и не было. Я думала, он даст отпор, но может, он не хотел вредить своей маленькой слабой смертной.

Нет, дело не только в этом. Что-то в моей груди было не так.

Я чувствовала слишком много.

Я дотронулась до своего сердца. Я ощущала, что оно билось как должно, в здоровом ритме.

Всё работало. Тогда почему я чувствовала себя так, будто немножко умираю?

Я изменила позу, выглянув за разбитое стекло, и вздрогнула от осколков в ногах. Когда я в последний раз была живой, я смогла бы пройти по такому, даже не заметив. По крайней мере, я быстро исцелялась.

Я снова посмотрела в окно. Свободный Народ тащил тело Самаэля к чёрной повозке. Кровь лилась из его бока и порезов на теле. Я гадала, сколько его костей переломалось при падении. Наверное, много, но я старалась не задеть никакие органы. Свободный Народ хотел растянуть его смерть. Превратить это в спектакль.

Я снова стиснула грудь, осознав, что мне сложно дышать. Какое мне дело до того, что они сделают с Самаэлем? Или с отпрыском-нефилимом?

Нахер ангелов. Нахер их высокомерных отпрысков. И смертные тоже могут гореть синим пламенем. Я сделаю этот мир пристанищем для одних лишь демонов, для детей, потерянных и отверженных, которых я подниму из земли.

Пришли ли за мной ангелы, когда меня пытали снова и снова, пока я не утратила рассудок? Нет. Я молилась и взывала к ним, как одно сверхъестественное существо к другому. Но зачем им хоть пальцем шевелить из-за той, кто не может чувствовать? Кто не имеет души? Они были так уверены в этом, потому что думали, будто знают всё.