Пригвоздив мои руки к стене, он наклонился, и его губы замерли над моим горлом. Я отчаянно жаждала контакта, мечтала ощутить на себе его губы. Я закрыла глаза, выгнув шею. «Я готова к последствиям».

Самаэль медленно провёл по моему горлу губами, затем зубами. Его язык лизнул точку пульса на шее, послав волну жаркого желания по моему телу. Боже, как приятно. Я задрожала от удовольствия. Прижимаясь к стене, я была совершенно уязвимой. И я сильно хотела его.

Его губы продолжали ласкать мою шею. Я изнывала по нему. Когда он начал задирать подол моей сорочки, по голым бёдрам прошёлся сквозняк.

— Самаэль, — прошептала я.

Мы сейчас находились на публике? Мне было всё равно. Я просто хотела чувствовать его тело на своём. Словно все те месяцы одинокого сидения в комнате выкристаллизовались в острую потребность в нём, и теперь только он мог меня насытить. Я явно сошла с ума.

Я открыла глаза… и уставилась в лицо смерти. Огненные глаза, завитки золотых татуировок. «О Боже».

Воплощение Смерти.

У меня перехватило дыхание, мышцы напряглись, сердце гулко стукнулось о рёбра. Смертные не должны видеть это лицо.

Самаэль разжал хватку на моих запястьях и резко отстранился, отвернувшись.

— Это была ошибка, — он надел капюшон, и я видела, как его кулаки сжались до побеления костяшек пальцев. — Этого не повторится.

Я всё ещё переводила дыхание.

— Согласна. Ужасная ошибка. Как ты и упомянул несколько секунд назад, ты меня ненавидишь.

— Это всё сорочка, — его голос превратился в чистый лёд. — Любая заурядная женщина, расхаживающая полуголой и сверкающая своими достоинствами, соблазнит мужчину.

— Любая заурядная женщина? Расхаживающая полуголой? Моими достоинствами?

— Ты так и будешь повторять всё за мной?

Чёрт возьми. Вот это ранило. Мои щёки горели, сердце ухнуло в пятки. Внезапно я забыла про попытку побега, пронзительную боль и призрака, который пытался меня убить. Почему-то казалось, будто это худшее, что случилось за последний час.

Я выпрямилась, расправив сорочку, будто это могло вернуть мне чувство собственного достоинства. Мне нужно сказать нечто не менее обидное, заставить его почувствовать пощёчину отвержения.

— А меня соблазнило только твоё идиотское лицо с неземной красотой, — ах, вот оно, острое жало моей отповеди. — Забудь, что я сказала. Ты выглядишь привлекательно лишь потому, что я месяцами не видела никого другого. Знаешь, была неделя, во время которой я думала, что найду способ вернуть тебя. А потом я образумилась. Ты высокомерен и считаешь себя лучше смертных. Ты мне по-прежнему не нравишься. Ты далеко не такой изумительный, каким себя считаешь. Ты заставляешь всех думать о смерти. Это вовсе не возбуждает.

Вот. Вернула себе достоинство.

— Тебе не стоило покидать свою комнату, — резко сказал Самаэль, повернувшись ко мне. Его серые глаза казались ледяными. Скорбное выражение в них вогнало осколки льда в моё сердце. — С твоей стороны было бы мудрым позволить мне забыть о тебе, Лила. Так тебе было бы безопаснее.

— Безопаснее от тебя?

— Ты пыталась убить Яд Божий. Я думаю, тебе повезло остаться в живых. Единственное, что уберегало тебя от вреда — это пребывание в той комнате. Я приду за тобой, когда ты мне понадобишься. До тех пор ты останешься там. Так будет лучше для нас обоих.

На меня накатило отчаяние, чистая паника из-за того, что я снова застряну в той удручающей комнате.

— Я думаю, что какая-то магия в той комнате пытается меня убить. Призрак женщины с листьями. Это был ты? Это часть моего наказания?

— Снова призраки? Серьёзно? — Самаэль повернулся, чтобы уйти от меня. — Освальд, мой мажордом, вернёт тебя в твою комнату. Надеюсь, теперь ты понимаешь, что попросту не можешь сбежать. В замке Аида я давал тебе слишком много свободы. Я не повторю эту ошибку.

— Подожди, подожди! — закричала я. Мой голос отражался эхом от каменных стен.

Самаэль продолжал шагать вперёд, поправляя капюшон плаща.

— Возможно, я схожу с ума! — крикнула я вслед ему. Измождение после магического яда всё ещё сотрясало моё тело; я не собиралась тратить лишнюю энергию, если в этом нет необходимости.

Наконец, это заставило его остановиться. Самаэль тихо стоял на лестнице, не глядя на меня. Просто ожидая в поднятом капюшоне.

— Я схожу с ума. Воображаю вещи, — я ненавидела то, какой истеричной казалась, но я не могла вновь вернуться в ту комнату. — Я слышу своё имя. Я видела женщину в отражении. Она пыталась задушить меня листьями. Или это призрак, или я схожу с ума. Ни то, ни другое не ведёт ни к чему хорошему. Мне надо хоть с кем-то разговаривать. Мне надо иногда выходить, иначе я сделаюсь буйнопомешанной. Клянусь!